Урлюков клад

 

В Сибирь ворвались с запада казаки,
Громили, убивали тут и там
Жестокие, коварные вояки,
И голову склонил Сибирский хан.

Но князь Урлюк не думает сдаваться,
Богатства он не хочет отдавать,
Готов с казаками он биться и сражаться,
И земли хана вновь отвоевать.

Но, прежде чем идти с врагом на битву,
Решил добро он ценное сокрыть,
И спрятал, золотишко очень хитро,
В лесу, где не возможно просто жить.

И вот война. Сошлись два полководца,
И рати равны, бьются все одно,
Никто не знает, как все обернется,
Где на цепи посыплется звено.

Был у Урлюка сын, и как-то ночью
Границу фронта битвы перешел.
Он возжелал богатств и верил прочно
Лишь в денежный блестящий ореол.

«Войска отца при нем лишь так всесильны,
Убить его вам надобно в ночи,
Обрезать старой утке этой крылья,
Пусть бьется, умоляет и кричит.

Я лишь хочу, меня чтоб отпустили
Искать его заветный тайный клад.
Убьете, коль, то сможете осилить
Войска, в которых закипит разлад».

И он ушел в глухую чащу леса,
Но где-то за спиной уже борьба,
И лагерь дымная окутала завеса,
И всюду крики стоны и пальба.

Вдруг видит сын – отец сидит: «Что ворог?
Предатель будешь тут же умерщвлен,
Но, все-таки, ты мне немного дорог,
И потому, я буду чтить закон.

И вот сошлись отец и сын мечами,
Скрипит и лязгает оружие бойцов.
И видит сын в глазах отца отчаянье,
Ведь умертвить свою он должен кровь.

Пока сражались, взял уж в окруженье
Отряд казацкий сына и отца,
И дабы войск ускорить пораженье,
Не стали ждать законного конца.

Один из молодых «зеленых» конных
Направил три стрелы Урлюку в меч,
Они лишь отвели его легонько,
Но голова отца слетела с плеч.

Он умирал, но прошептал предсмертное:
«Тебя я проклинаю мой сынок,
Ты будешь жить ведомый только ветрами
По миллиардам мысленных дорог».

И сын пропал. Болтали что, мол, изредка
Его встречали в чаще, средь полей,
Но это все придуманная присказка,
Чтоб напугать легендою детей.
 ***
С тех пор любой, кто обретет желание,
Урлюков клад в чащобах поискать,
Впадает в безымянное отчаянье,
И о спасенье лучше не мечтать.