Дамы и господа! Продолжая свои разрозненные и неупорядоченные записки о поручике Ржевском, этом величайшем поручике всех времен, я обязан поведать о той роли, каковую сей благородный сын Отечества сыграл в восстании декабристов.
Восстание сие господин поручик проспал. Кого только не разбудили в то утро декабристы, но разбудить поручика им так и не удалось. Они трясли его за могучие плечи, дергали за могучие ноги, плескали ледяной водой на могучую голову – увы! Они кричали ему в ухо о доблести, о долге и о славе – все напрасно. После ночи, весело начатой в офицерском собрании, продолженной у цыган и закончившейся неизвестно где, Ржевский оказался абсолютно неподъемным. Однако это временное равнодушие к судьбе Отечества он сполна искупил позже, когда отважно и гордо заявил самому царю:
- Если б я в то утро был в состоянии встать, я был бы среди в с т а в ш и х!
- В Сибирь! – коротко отреагировал царь.
И поручик, чеканя шаг, торжественным маршем двинулся в указанном направлении. Широчайшая натура нашего героя заставляла его все делать с удивительным размахом: шагать, как говорится, так шагать. Поэтому он прошел всю Сибирь насквозь и остановился, лишь выйдя на берег Тихого Океана. Да и то ненадолго…
Чукчи встретили его как родного. Не выговаривая слово «декабрист», они прозвали Ржевского «дикий-бритый», что очень точно соответствовало облику поручика, состригшего в этой глуши свои донжуанские кудри и несколько подрастерявшего былое изящество манер.
Не будет преувеличением сказать, что наш герой принес в этот пустынный край культуру и цивилизацию. Он научил местных мужчин пить огненную воду, играть в русскую рулетку с помощью охотничьей двустволки (увлечение этой игрой приобрело поистине п о в а л ь н ы й характер), а также скакать на оленях верхом. Многому он научил и местных женщин… Вскоре благодарный народ наверняка избрал бы Ржевского начальником Чукотки, и дальнейшая история этого края явила бы изумленному человечеству такие чудеса!..
Но вмешался случай, досадный и даже, я бы сказал, нелепый. Поручик, как вы помните, нес чукотским женщинам культуру, так вот, во время одного из таких культурных занятий с одной из прилежных учениц – совершенно не вовремя явился с охоты ее некультурный муж! Прямо посреди урока. К счастью, сей суровый сын Севера израсходовал на охоте все патроны. Он стал гоняться за поручиком по родной яранге вокруг очага, яростно размахивая лыжными палками. Ржевский выскользнул наружу, а преследователь застрял в дверях лыжами, и все бы обошлось, но на отчаянные крики запутавшегося в собственных атрибутах охотника из окрестных яранг повыскакивали другие некультурные мужья поручиковых почитательниц, вооруженные чем попало. Нашему герою не оставалось ничего иного, как только, сверкнув на прощание в лучах заполярного солнца своим великолепным телом, броситься с разбегу в негостеприимные волны Берингова пролива.
Через час господин Ржевский прибыл в Америку, страну, чью историю ему предстояло в корне изменить, чем он незамедлительно и занялся. Тут, господа, нелишним будет отметить поистине гениальную способность поручика с превеликим энтузиазмом браться за любое дело, ровным счетом ничего в нем не смысля и получать при этом любопытнейшие в своей неподражаемой омерзительности результаты. Например, как верный сын Отечества, он затеял обучить американцев приготовлению кваса и блинов, а также познакомить их с шедеврами русского романса. Так появились кока-кола, попкорн и рэп.
Однако об удивительных приключениях покорителя краснокожих и освободителя чернокожих, человека, организовавшего «золотую лихорадку» и начавшего постройку первого небоскреба, мы расскажем в другой раз. Заметим лишь, что именно тогда, обсуждая прогремевшие на всю Америку выходки поручика, тамошний Конгресс пришел к выводу о необходимости принятия в Штатах знаменитого “сухого закона”.
День отплытия “Бешеного Зрэвски” из страны радостные американцы до сих пор отмечают как национальный праздник, поют и пляшут, мастерят изображения поручика из тыквы и пугают друг друга криками: “Мэд Зрэвски из бэк!”…
Надо ли говорить, что по прибытии в Европу наш путешественник немедленно пустился в невиданный доселе разгул…
Впрочем, судари и сударыни, сие уже совсем иная история. Об этом позже и не здесь.