Срок отпущен и листья летят,
бесполезно, как будто опилки.
Я кленовый беру наугад
и себя узнаю в каждой жилке.
С ним я к Богу приду и отдам
(раз нельзя приходить без бумажки) —
там мой рай и мой ад тоже там,
боль и радость в единой упряжке.
Жёлтый свет. На осенний допрос
духом слабые вызваны снова.
Я не знаю таких, кто принёс
с этих встреч хоть единое слово.
Лист молчит, и я тоже молчу,
тишина — это больше, чем звуки…
Я иду к своему палачу,
в его старые, жёлтые руки.
(11.10.05.)