В щель почтового ящика – трубы:
Я ПИСАТЬ ТЕБЕ БОЛЬШЕ НЕ БУДУ!
Подставляя ветрам створки-губы,
Ни черта о тебе не думать…
Ни о первой густой ночи,
Где наотмашь: не надо, не верь мне!
Ни о тех, что были короче,
Ни о тех, что были за дверью…
Когда ты убегала радостно
Пить песочно какой-то цитрусовый,
Я молчала и не упрашивала,
Красным ставя запястью минусы…
А потом, когда обувь тёрла,
Когда мысли горели, не плавясь,
Я сказала тебе серьёзно:
Ты не знаешь, как мне нравилась…
А когда уходила, прощаясь,
И сказала: не ищи, писать стану..
Я винила себя и каялась,
Что так мало тебя знала…
И теперь уж куда лишнее?
Муравейники слов: все сработали!
Хочешь лунной тебя яичницей
Угощу? Под звёзд малых стопки
Ты расскажешь мои анекдоты
Самых близких надежд и страхов…
Обо мне там узнает кто-то,
Отнесётся, не знаю, как он…
«Мол, - смеёшься с ним, - есть такая,
Что словами изнемогает,
Что бывает порой очень прямая,
А ещё.. ну…просто бывает…»
И запнёшься. Сказать что – знаешь?
Я же рядом, ветра - мои губы…
Я целую тебя, я же
Различаю тебя по струнам…
То, что слева, свободно и пышно;
То, что ниже, запретно и сладко…
И Я ВЕРЮ, ЧТО ТЫ НАПИШЕШЬ,
И ПОЗНАЮ ТВОИ НИДЕРЛАНДЫ…
Убеждаю себя, что нетрудно
Этой ночью совсем не думать…
Да, совсем, мне кажется, проще,
Чем о чём-то другом – ночью…
Чем о ком-то другом – явно,
На подушках мягких диванных…
Ты там спишь? Тебе спится ярко?
Я так рядом, что мне здесь жарко…