ТОССА ДЕ МАР
1
Притихшие волны... уснувшие лодки,
Искрится огнями дорожка причала.
И медленно движутся томной походкой
Под звуки гитары влюблённые пары
К ступенькам, где крепость во тьме розовеет
На тёплых камнях, с небесами в обнимку…
Где ласковый смех в коридорах музея
Во тьме растворится, как волны в песчинках...
Ведь там за окном, голубея на месте
Уплывших огней от мазков ослеплённых,
Летит на холсте вверх подолом невеста,
Взлетает жених к небесам удивлённым,
На свадьбу испанскую всё не похоже.
Не слышно гитар, кастаньет… нет сангрии,
Гаспачо. А вместо агав — подорожник ...
Да скрипки рыданье на кромке России.
Созвездье Тельца, покорившись тореро,
Растает с рассветом без крови, без хрипа.
Картина Шагала бездомностью ветра
Приветствует небо испанской корриды...
Мир призрачных мельниц, дразнящих героев,
Красавиц, танцующих жгучий фламенко ....
Над мазанкой белой лоскут голубой... от
Небес, что с подолом, завёрнутым кверху.
2
Над морем светлеет песочное утро,
Но ласточки стаей не вьются над домом,
И чайки летать разучились как будто,
Умолкли гитары … и про «Ла палому»
Ни звука. Картина раскрыта в музее.
Все ставни распахнуты, чтобы за раму
Вернуться бескрылым — телёнку, козе и
Цветам невесомым, и рыбам, и дамам…
Влетели все те, кто кружили над садом,
Влетели все те, кто гуляли по крышам,
Кто был не одет и кто стал бородатым,
Кто шёл за смычком, как за флейтою крысы
Из сказки, что звукам отдавшись, шагали,
Все дальше себя завлекая … Ах, скрипки —
Сирены! Смычок на картине Шагала
Живей, чем бычок на испанской корриде ...
ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ БАРСЕЛОНЫ
Ты говоришь: «Поеду в Барселону».
Поедешь в Барселону, говоришь,
Туда, где море липнет к небосклону,
Где всё так не похоже на Париж,
Где улицы прямее, чем в Одессе,
А летом сорок градусов в тени...
И церковь будто вжата в поднебесье
Верхушками из крема, как магнит.
Ты с камерой закружишься, и веко
Не дрогнет. (Не в пустую же глазеть.)
Святое место, кухня всех ответов,
Ещё не знает, что оно — музей.
Ты улицей широкой или узкой
Пройдёшься много раз или один.
Жемчужина упрятана в моллюске
И ждёт на дне в объятиях глубин.
Автобусом с экскурсией по «Сity»
Поедешь и увидишь за окном
Балконы, и колонны, и граффити...
А под конец фасад ...с «Макдональдсом»...
Тяжки оковы гипсовых сандалий,
Жгут пятки и головки мозолей...
И город расплывается и тает,
Как в вазочке остатки крем-брюле.
МУЗА ДАЛИ
Со мной на одном языке размышляла,
Но толком её языка я не знаю.
Восторг или зависть? Гал`а или Га`ла?
Она говорила: «Конверт без письма я».
Мрачна, точно туча, Елена-брюнетка.
В губах – в жадном клюве – лёд бритвенных лезвий.
Дрожат в волосах её листья и ветки,
Без свежести мая, без летнего блеска.
Взгляд в небо направлен, в нём что-то воронье,
назло голубям... и погасшие угли
в глазах. Так написана в профиль, а крона
как нимб над челом. То ли рай, то ли джунгли.
«Конверт без письма я», — она так сказала.
Потом на стене распадалась шарами.
Спиной оголённой струилась из зала,
В картинах старея, но не умирая.
Два брака, мужчины, забытая дочка,
Как будто чужая, самой трудно верить.
Хрустят, осыпаются с веток листочки.
И ветви как черви... и пусто в конверте.
А время течёт, превращаясь то в лужу,
То в сгусток, то в капли, оно, растекаясь,
На твердь пьедестала взирает сквозь лупу.
Гал`а или Га`ла? Восторг или зависть?
Вот с бантом она появляется чёрным,
Чтоб бантом прикрыть оголённые ветки.
А я облеку всё в слова и умолкну,
И сделаюсь просто письмом без конверта.