Прости, прощай, увидимся быть может,
Быть может через десять тысяч лет,
Тебя воспоминанье потревожит,
Когда знакомый вдруг увидишь сердцу цвет
Пальто, что с важностью по лужам,
Плывет по улице, под зонтиком, спеша,
Она была, и есть, кто очень нужен,
И вдруг теперь- безумно хороша.
Прошло лет пять? Подумаешь, иль больше?
Была неопытна, невинна, и юна,
Теперь же женщина, чьи бедра стали толще,
Но грациозна, статна, молода.
Ее учил ты ласкам, столь безумным,
Что от стыда, хотелось ей кричать,
Ты ей тогда казался столь разумным,
И больше всех, боялась потерять.
Но ты ушел, к другим, походкой волка,
К развратной жизни, к женщинам без сна,
Осталась девочка, безумно одинока,
Опять одна, опять, опять, одна.
Ты ей сказал, «давай проверим время,
Нет страсти детка, вот твоя беда»
И вставив ногу, в выгодное стремя,
Ты ускакал от счастья навсегда.
II
Вдруг дождь устал, зонты убрали в сумки,
Она спешит куда-то,- столь легка,
В соседней булочной постукивают рюмки,
А ты за ней, движеньем мотылька.
Кричишь-« постой, родная, вот так встреча!
Ее я ждал с тех пор, за годом, каждый год,
Какие планы? С кем ты делишь вечер,
Прости за все, я знаю, идиот.»
Но каблуки, стремительной походкой,
Все мчаться в даль, не ведая преград,
Все потому, что время безысходно,
Нас мчит вперед, а не- увы-, назад.
В ее душе, теперь другие люди,
В глазах огонь, зажег- другой актер,
И среди тысяч, миллионов судеб,
Твой фаил в сердце, кто-то плавно стер.
Она умчалась, стиснув с болью руку,
Столь грациозна, статна, хороша,
Оставив в сердце горестную скуку,
И упорхнула, так же, как пришла.
Решать тебе, нельзя проверить время,
Нельзя быть юным в тридцать девять лет.
И ставя ногу в выгонное стремя,
Дать чувствам искренности вечный свой обет.
Проходит все, любовь, болезни, вечность,
Пройду и я, как первый теплый снег,
Во мне ты не нашел- ту безупречность,
Лишь потому, что больше ее нет.