Замерзшими от ветра пальцами,
Пережимая серебро скрипичных струн,
Она стояла в скромном сером платьице,
А мимо шел слепой людской табун.
Как бабочка несмелая, порхая,
Смычок касался струн едва заметно,
Но музыка рождалась неземная,
Вплетаясь в вой неистового ветра.
И я божественный талант вознаградил,
Рукою щедрою платя за вдохновенье,
За то, что хоть на миг, но ощутил
В душе израненной своей успокоенье.