Накатила осень, как проклятие,
Как чума на оба наши чума.
Ты опять шагнешь в мои объятия,
Источая запахи парфюма.
Ты придешь под вечер, пьяный в Зюскинда,
Ласковый, большой и громогласный,
Может, вся любовь - одна иллюзия,
Но она чудовищно прекрасна!
Потому-то и не виснут паузы,
Как гирлянды, в наших разговорах,
И летит с дивана томик Фаулза,
Издавая возмущенный шорох.
И пока натикивают часики,
Наблюдая наши выкрутасы,
Мы с тобою... обратимся к классике,
Как живописал ее Кортасар.
А потом, почти уже играючи,
Разомлев и глаз не открывая,
Мы с тобою... что-нибудь из Павича...
Что-нибудь такое, я не знаю...
Вот и всё. И вновь самодостаточны,
Хоть и спят в обнимку, две фигуры.
Лишь доходят нежностью остаточной
Угли мировой литературы.