Очинивая карандашик оловянный,
скажу вам, не чинясь, вам, безымянным,
кому я, может быть, почти что сам не свой
и кто меня за ключик разводной
в своих суЕтах принимает,
скажу вам так:
ни бронированный мирок глазниц,
ни горбылИ цыбАстеньких блудниц,
ни соты чинности, ни ладненький блеск-лоск,
ни музычка увЕтливых стрекоз
меня, клянусь, не блАзнят, не влекут.
Храм-подиум съедобен, но не сытен,
рубины похоти – что кровь на простыне,
век покаяний – словно пьяный нытик,
с протянутой рукой - к толпе - окостенел.
Подачек мёд - мнит - слаще будет крови...