Под хрустом волынок безбрежного рая
Застыла царица, безвинно нагая.
Бесстыдно не скошены русые косы,
Страданья молчат, а глаза безголосы.
Закутаны руки по локоть в монисто,
Сурово лицо, как судьба акмеиста,
И с губ еле слышно срывается слово,
Безмолвно и тихо, как сон Гумилева.