Вершится бой, священный, тяжки бой,
Извечный бой за место у кормушки,
И сопли по губам идут рекой,
И прут в атаку красные старушки.
Здесь всё смешалось, матери, отцы,
И всплывшие детишки Сталинграда,
Несут попы помятые кресты,
Язычников, стращая мукой ада.
Язычники взывают к Перуну,
И идолищем машут как дубиной,
Фашисты норовят спасти страну,
Сражаясь с черномазою вражиной.
Медведь – шатун, с дубинкой и щитом,
Закрыв лицо пластмассовым забралом,
Пиная всех, идёт своим путём,
И третий срок не кажется кошмаром.
Но ночь настала, убраны мечи,
Попы устроят оргию в церквушке,
По сотне, за старанья, получив,
Домой идут по улицам старушки.
Язычники воскурят косяки,
Фашисты налакаются водяры,
И будут петь до утренней зари,
Под звуки ненастроенной гитары.
А мишка, запихавши лапу в рот,
Во сне увидит, с снежную отрадой,
Как счастливо в стране живёт народ,
И больше ничего ему не надо.