* * *
Меня любить – несносно, право.
Летите дальше, стрекоза.
Для вас любовь – одна забава.
Вы посмотрите мне в глаза...
И вы поймете – не похоже,
чтоб я откликнулся на зов.
Мне одиночество дороже
всех ваших ласк и ваших слов.
И легкомысленности этой
я с легким сердцем не приму,
игры беспечной, безответной
уже, как прежде, не пойму.
И что корить меня за твердость?
Ни мой упрек, ни мой отказ
пусть не унизят вашу гордость.
Я слишком холоден для вас.
И ни нарочно, ни случайно
нам жизнь единства не дала.
Моя любовь – она печальна,
а ваша слишком весела.
1981
* * *
Нельзя ни с болью, ни с тоскою
раздуть потухшего огня.
Я от судьбы хочу покоя.
Твоя любовь не для меня.
Нельзя влюбляться без предела.
Понять мне было тяжело,
что сердце это отгорело,
что чувство это отжило.
Нельзя любить и быть правдивым.
Не помышляй меня спасти.
Я часто был несправедливым,
но ты меня за все прости.
Нельзя вдохнуть любовь мольбою,
живи сомнением одним.
Зачем она над головою
светиться будет, словно нимб?
Она останется не с нами,
не отживет, не отгорит
и белоснежными крылами
не раз во сне прошелестит...
1981
* * *
Не ведаю – что было. Приснилось – не иначе.
Она мне предложила остаться с ней на даче.
Она меня глазами зелеными сверлила.
Без лишних объяснений в саду мне постелила.
Я помню шелест платья, потом – горячий лепет
и дрожь ее, и ласку под яблоневый трепет.
И звезды нарождались и где–то умирали...
А рядом на рояле восторженно играли.
И звуки те срывались, как вспугнутая стая,
сгорая в лунном свете и в черном свете тая...
1981
СОЛНЕЧНЫЙ БЕРЕГ
О. Лозовой
Здесь не надобно денег.
Просто пой и пляши!
Солнцем залитый берег,
и вокруг – ни души.
Так, от мира сокрытый,
обрели мы с тобой
берег, солнцем залитый,
и гудящий прибой.
Море камни лизало,
и на гальке цветной,
как русалка, лежала
ты под черной скалой.
И на солнце блестело,
словно рыба в сетях,
твое гибкое тело
в белопенных волнах.
Ты под волны крутые
опускалась, дразня.
Но валы голубые
с ног сшибали меня,
с головой накрывали
всей своей высотой
и с размаху бросали
на песок золотой...
Очи – сини, как вереск,
губы – алы, как мак.
Солнцем залитый берег
и гора Кара-Даг!
Но блаженство не вечно.
Солнце село на мол.
И за нами под вечер
в бухту катер вошел.
И в курортном июле,
где на пляж не пройти,
снова жил я, как в улье,
тут за все – заплати.
И с последним червонцем
покидал я, чудак,
берег, залитый солнцем
у горы Кара-Даг.
1982
* * *
О женщина! Сильны ее причуды.
Таинственна, как ночь, ясна, как день,
она подобна тени нашей всюду
и все ж неуловима, словно тень.
Она в груди у нас раздует пламя
и после ждет, чтоб этот жар угас...
Хотим уйти – она спешит за нами,
догнать хотим – она бежит от нас.
1982
РАЗРЫВ
Разлука – как роза, что жжет тебе руки.
И больно и сладко от нашей разлуки.
И больно и сладко. И нечего ждать.
Нам некогда в спешке обиды считать.
Кто скажет, что мы не любили друг друга?
И все ж в неизвестность бежим без испуга.
Без глупых упреков, без гордой вражды.
Жалеть о прошедшем не будет нужды.
Ну что же, простимся? – Не слышно ответа.
Лишь в пальцах твоих чуть дрожит сигарета.
Друзья не поверят, кого ни спроси...
Мы в разные стороны ловим такси.
И вот мы в машины разлучные сели.
Друг другу в глаза посмотреть не успели.
И в разные стороны мчатся авто.
Где выйти – покуда не знает никто...
1982
МГНОВЕНИЯ ЛЮБВИ
Мы весело сошлись
и без труда расстались.
Но разве этот год
сумеем позабыть?
Мгновения любви
еще в душе остались...
Бессмысленных обид
не станем ворошить.
И в шелесте листвы,
и в звезд волшебном хоре
я звонкий голос твой
услышать буду рад.
Ты подарила мне
сверкающее море.
И гребни черных скал
тебя мне воскресят.
За все, что для меня
на этом свете свято,
за искренность твоей
веселой доброты
мгновения любви –
печальная расплата.
Мне выбор был один:
свобода или ты.
Мгновения любви
и проблески свободы
не смог я разделить,
не смог соединить.
Нам не связать за все
оставшиеся годы
вязанья твоего
оборванную нить...
1982
* * *
Странная примета –
этот хитрый взгляд.
Мы встречались где-то
жизнь тому назад.
Что ж ты не любезна?
Что глядишь совой?
И зияет бездна
меж тобой и мной.
А ведь что-то было,
помнится, у нас,
и луна светила
нам в окно не раз...
Если доверяешь
прошлому едва,
что ж ты повторяешь
прежние слова?
Прячешь в черной замше
бледность впалых щек.
Может быть, все там же
встретимся еще...
1982
* * *
Невинна прелесть женских глаз,
а все ж в такую пропасть манит...
И так легко нам сердце ранит,
защиты требуя от нас.
Мы любим женщин красоту,
но пусть простят меня за грубость, –
нам суждено любить их глупость,
капризы, вздор, и пустоту.
1983
* * *
Ну что ж, ты меня оттолкнула,
надежда осталась пустой,
и гордо в лице проблеснуло
твое любованье собой.
Живи. Я останусь поэтом,
красивых и нежных любя...
Ты, может быть, вспомнишь об этом,
когда я забуду тебя.
1983
ОТВЕТ
Тане
А ты сказала: «Будь мне другом...»,
кого-то в памяти любя.
Но нет, я вовсе не с испугом
смотрел на близкую тебя.
И видел я, как мы не схожи,
как небо хмурилось в окне...
Но все понятней и дороже
твои печали были мне.
Такой ли встречи ты хотела?
Но все ж разладить не спеши
поэзии мужское дело
с наивной детскостью души.
Когда за стенкой веселятся,
ты в память прячешься свою,
не уставая удивляться
траве, стрекозам и ручью.
И даже, снегом занесенный,
тебе стозвонно лес поет,
где твой соловушка бессонный
свиданья ждать не устает...
1984
* * *
Чем одиночество больней,
тем связей горечь непреложней...
Я в этом доме как заложник
любви рискованной твоей.
О, эта горькая любовь!
Мы ей находим оправданья.
Но наши глупые старанья
для остальных – не в глаз, а в бровь...
Они, конечно, не правы,
но все же, если приглядеться,
нам никуда уже не деться
от незаслуженной молвы.
И никому простить нельзя
все, что друг другу мы простили,
ведь не напрасно загрустили
твои друзья, мои друзья...
Печальна поздняя любовь.
Мы в ней с тобой неравноправны.
Готовит муку плод отравный...
Но ты судьбе не прекословь.
1984
* * *
Давит сумрак ночной.
Дом чужой нелюдим.
Я устал быть с тобой.
Я устал быть один.
Льется сумрак густой
из-под светлых гардин.
Вот сижу я с тобой,
а как будто – один.
Не уйду я к другой,
накуплю себе вин...
Все равно я с тобой,
даже если – один.
Ночь пройдет стороной,
и проснусь я – один,
растерявший покой
в алых гроздьях рябин.
1984
ОБЕЩАНИЕ
Все, что есть, я поставлю на карту
и ничуть не раскаюсь потом, –
мы еще посетим в Старом Тарту
этот рай под совиным крылом.
Будут голуби виться под сводом
трехсотлетних шершавых камней,
будет музыка с нашим приходом
здесь потише и чуть погрустней.
Голос вкрадчивый нежно и тонко
пусть нам песню чужую споет,
и все та же хозяйка-эстонка,
улыбнувшись, – как прежде, нальет...
Здесь печаль твоя в прошлое канет
и уже не вернется назад,
только красные голые камни
пусть о вечности нам говорят.
Будет время лететь – не обидно,
и не стыдно болтать чепуху.
День ли, ночь ли – отсюда не видно
и не слышно людей наверху...
1984
ТВОЯ ЛЮБОВЬ
Что будет между мною и тобой?..
Какой укор услышать мне придется?
Но все еще из ночи снеговой
твоя любовь в мой стылый дом крадется.
И не впустить ее уже нельзя,
и прокляну себя, коль ей открою...
Она глядит мне с улицы в глаза,
глядит в глаза и плачет над собою.
Дверь отворить – замерзнуть навсегда.
Не отворю – так сердце разорвется.
С каких-то пор твоя любовь – беда?
Так ястреб над своей добычей вьется.
Мне, как ни странно, некуда уйти.
Везде твоя любовь меня находит.
И вот сижу я снова взаперти,
она ж стоит в окне и глаз не сводит.
Впущу ее – не станет ей теплей,
и нужных слов найти я не сумею.
Но что я значу без любви твоей?
Не лучше ли погибнуть вместе с нею...
1985
* * *
Затем ли мы с тобой нашли
друг друга в поднебесном царстве,
чтоб дни томительно текли
в тоске, обмане и коварстве?
Затем ли нас свела судьба,
чтоб мы не знали счастья оба,
чтоб я познал удел раба,
а ты любви ждала до гроба?..
1985