Смотри, как шторы сведены
Не до конца, и светится диван
Полоской в треть длины.
И в сумерках начинается со льда
Твоя сиреневатая ладонь.
Тут амбразура, тут окопный хлад.
Сиди и затаись.
Мой бронебойный, с трещиной, халат;
Мой поясок, виясь,
Как телефонный шнур, уводит ввысь,
Передает заснеженным войскам:
Рука пока теплее, чем земля,
Но холодней соска.
Снаружи ангел смотрит в амбразуру,
Завидует и ищет пулю-дуру.
Солдатик нежный, увидавший бой,
Пожалуется на нас в комендатуру.
Сиди и затаись. Твоя любовь
Патронов для ответа не имеет.
И ни движенья, и ни слова с нею.
Избавь меня; избавь меня; избавь
От метафорики и ахинеи,
От ангельских разгоряченных лбов,
В стекло вжимающихся всё сильнее.
От черных штор, от рук, которые синеют,
От будущих гробов.