Наш вагон населён неслучайно,
и, сорвавшись с насиженных мест,
каждый едет с какой-нибудь тайной
на свиданье к невесте-зиме.
Так я думал. В окне проплывали
золотые ночные огни.
Обернулся – а все уже спали,
мы с тобою остались одни.
Спали карты и струны гитары,
и страницы нечитанных книг,
и механики, и кочегары,
и хлебнувший вина проводник.
И никто, кроме нас, не заметил,
что мы въехали прямо в зарю,
что вагон растворился в рассвете,
словно первая дань декабрю.