В раскудряво – тополиной
Роще, старого пошиба,
Труп лежал вавсю убитый,
Из наганов и оружий.
Он лежал, и громко плакал,
На спине, подставив сонцу,
Свой аскал, как дикий тигар,
Из Бенгалии ушедший,
Па приказу рыпнадзора.
Он лежал на касагоре,
Где-то возле Байканура,
И рыдал на всю акругу,
И навзрыт рыдал, и плакал.
А округа, возмутившись,
Всех шакалов атлавила,
И сабак, и тигров всяких,
И других различных тварей.
И начальник рыпнадзора,
Посмотрев на это дело,
Записался в пацифисты,
И внёс первый взнос, как надо.
А патом в ГринПис, немедля,
Записался председатель
рыпнадзора, из калхоза
«300 лет Неурожаю».
И зверел он патихоньку,
Под «Нирвану» и «Министри»,
И садил на кол чюгунный,
Марадёров – браканьеров.
Что природу нашу губят,
Без зазрения и чести!!
Каждый день ущерп наносят!
Между прочим – АХУЕННЫЙ!
(май-июнь 1997).