У Ерофея Ерофеича Тявкина вырос хвост. Было три часа дня и Тявкин читал лекцию о вреде мяса. Когда начал читать – хвоста ещё не было, а когда закончил – уже был. Но Тявкин об этом ещё не догадывался. Он спустился с кафедры и когда проходил через зал, кто-то дёрнул его за хвост. Ощущение было до того необычным, что Тявкин тявкнул.
- Собака! - сказал кто-то из зала.
- Это вы в переносном смысле? - уточнил Ерофей Ерофеич.
- В буквальном, собака!
Тявкину стало страшно; он снова тявкнул и задумался. Пока он думал его снова дернули за хвост.
- Безобразие! – сказал Ерофей Ерофеич, - Культурные люди, а за хвост дергаете! – и вышел из зала.
Дома у зеркала Тявкин рассмотрел хвост. Он достигал в длину 48 сантиметров. В начале хвоста было 5 хрящиков, а конец у него был пушистым. Хвост был коричневый с ниспадающими черными прожилками.
Тявкин позвонил по «03».
- Приезжайте поскорее. Он весь коричневый и с черными прожилками.
Приехал большой усатый врач, сказал, что это алллергия, сделал клизму и уехал.
Тявкин снова измерил хвост. Тот удлинился еще на 8 сантиметров и на нем появилась татуировка «Сегодня работать лучше, чем вчера, завтра – лучше, чем сегодня». Тявкин боязливо оглянулся по сторонам, затем взял наждачную бумагу и стал оттирать татуировку. Через полчаса надпись стерлась. Ерофей Ерофеич облегченно вздохнул и залез в ванну. В области хвоста приятно пощипывало и это несколько расслабило Ерофея Ерофеича. Он вылез из ванны и стал обтираться. Тут он увидел на хвосте новую надпись «Слава КПСС!» Тявкин тявкнул и упал в обморок.
И привиделось ему, что стоит он в большом зале перед авторитетной комиссией в чем мать родила и, как назло, от волнения хвостом виляет. А комиссия его хвост разглядывает и между собой всякие замечания высказывает. А затем самый главный председатель комиссии встает и говорит:
- Все, Тявкин, допрыгался. Хвост тебе отрежем.
А не самый главный председатель взвизгнул:
- И по самые уши! По самые уши! Чтоб другим неповадно было.
- Нет, - говорит самый главный председатель, - мы – гуманисты и по оба уха сразу отрезать не будем, а отрежем только по левое.
И повезли Тявкина на каталке в операционный зал, а там самый главный хирург стоит, скальпелем огурец чистит и хитро так улыбается. Затем мензурку спирта выпивает, огурцом закусывает и к Ерофею Ерофеичу направляется, да скальпелем поигрывает. Тявкин испугался, тявкнул и очнулся.
Видит – лежит он у себя в ванной и никого рядом нет. На хвост взглянул, а тот еще больше вырос и надпись на нем новая: «Вперед к победе коммунизма!» Страшно стало Ерофею Ерофеичу. Страшно и гадко. Сшил он себе чехол для хвоста и на прием к самому главному врачу пошел.
Шел он по улице, шел и, вдруг, чувствует – чехол по швам трещит и хвост из него прорастает. А на хвосте опять новая надпись: «Перестройка – дело каждого!» И уже не просто висит хвост проклятый, а из стороны в сторону мотается и прохожих норовит зацепить.
Но, наконец, добрался Тявкин до самого главного врача. В кабинет к нему зашел, хвост показал и горько-горько заплакал. А самый главный врач ему и говоит:
- Это ничего, Тявкин, что у тебя хвост такой нехороший вырос. Главное – что осознал и сам пришел. А теперь, - говорит, - мяса поменьше кушай, - хвост сам и отпадет.
Обрадовался Тявкин, домой побежал и мясо совсем есть перестал. А через час хвост действительно сам отпал. От радости Тявкин тявкнул, хвост в газетку завернул и самому главному врачу в подарок отнес в знак уважения.
А хвост после побрили и на самой главной площади повесили. И всякий раз на нем надписи разные появлялись. Хорошие надписи, правильные. Очень красиво получилось.
1987