Лаврентий Павлович Гершензон шел по улице. Он шел по улице и думал о причинно-следственных связях и о том, как все в этом мире конгруэнтно. Он шел и думал о квазиспонтанности квантования. Он шел и думал о бутерброде с колбасой. Он шел и попеременно – то левой, то правой ногой пинал маленький плоский камушек по тротуару. Светила полная луна. Было десять часов вечера.
- Глупости все это, - сказал Чорт.
- Что – все?
- А все! И луна вот эта, и улица, и камушек – все глупости. Потому как – материально.
- А вот и не глупости, - сказал Лаврентий Павлович Шергензон. Тут он обратил внимание на внешность незнакомца и сразу догадался, что это Чорт.
- Я вас узнал, - сказал Лаврентий Павлович Шнеерсон , - Вы – Чорт!
- Да, я – Чорт, - сказал Чорт, - а все остальное – глупости.
- Нет! Нет! Не может быть! – воскликнул Лаврентий Павлович Шнейдерсон.
- Глупости, глупости, - настаивал Чорт. – И луна, и улица, и фонарь вон тот, и аптека через дорогу …
- Как же так? – всплеснул руками Лаврентий Павлович Шендерлихт. – Неужели же, все это пустяк, ирреальность, ничто? Но что же тогда значимо? Что существенно? В чем истина?
- Истин на самом деле две, - ответил Чорт, проведя рукой в воздухе две параллельные огненные линии. – Истина первая – в том, что у тебя болит голова. И, следовательно, истина вторая - в вине.
- О, горе! Горе мне! – вскричал Лаврентий Павлович Штрильмендрихт. – Ужель все, чем я жил, чем разум мой дышал, что душу светлым знаньем наполняло – все блеф, мираж, ухмылка жалкая судьбы?
- Да, да, да, - поддакнул Чорт, - и, поверь, не стоит так убиваться. Все пустяки: и луна, и фонарь, и аптека, и квазиспонтанность квантования, и твой портфель, и даже, лежащая в нем, так горячо тобою любимая газета «Вести» …
И тут судорога пробежала по лицу Лаврентия Павловича Штрюхельшпондера. Жуткая гримаса исказила и преобразила его. Он стал раздуваться всеми местами своего туловища и, наконец, достиг прямо-таки ужасных размеров. Глухое злобное клокотание вперемешку с грозным рычанием издавал Лаврентий Павлович Шерхербляхер. Затем он вытащил из портфеля газету «Вести» и сложил ее одному ему известным способом в рупор общественности. После этого, держа рупор в одной руке, Лаврентий Павлович Шензейтреллер другой рукой ухватил пытавшегося было увильнуть Чорта и принялся его дубасить этим самым рупором.
Лаврентий Павлович Штангенциркуль бил Чорта рупором на протяжении двух с половиною часов, а когда решил передохнуть, произошло самое невероятное. Поставил Лаврентий Павлович Шахтенвайзер Чорта на землю, глядь – а это и не Чорт вовсе.
1992