Мне церкви стала тишь дороже,
Себе я поражаться стал,
Когда уснув во тьме тревожной
Христа я образ увидал.
Он был босой и каре-глазый,
В одежде, словно в простыне.
Не говорил, а лишь указывал
На купола церквей Он мне.
Заглядовал Он прямо в душу,
Читал все мысли наперёд.
Он молвил мне, ему я нужен,
Но промолчал, что меня ждёт.
Проснулся я от жара в сердце,
Когда лихой январский снег
Ломился в окна, и поверте
Мне не забыть Христа вовек.