Написать бы стихи о любви, о высокой печали,
О больших журавлях, что беспечно живут в небесах.
И о тех смельчаках, что от стаи так дерзко отстали,
Но слова пропадают бесследно на белых листах.
Почему мы забыли, как грустно и холодно в небе,
Отчего нам не внятен таинственный птичий язык.
Мы привыкли к земле. Только ей мы безропотно внемлем,
Только ей навсегда доверяем предсмертный свой крик.
Это сложно. Гораздо сложнее любви и печали.
Не напишешь стихов - нарисуй журавлей молодых.
От начала веков журавли ничего не прощали,
И особенно тех, кто стихи сочиняет про них.
Обретаем себя, родовое глотаем проклятье.
В заколдованный воздух выходим - проходим насквозь.
А на стульях висят одинокие женские платья
И мужские сорочки, прожившие с платьями врозь.