У меня дома завелось чудище.
Однажды тёплым весенним днём (это был один из тех дней, когда первое жаркое весеннее солнце выгоняет на улицу погреть зимние простуды даже самых ленивых)… Так вот, этим тёплым днём я сидела на лавочке в парке и ровным счётом ничего не делала. То есть, конечно, делала – сидела, грелась на солнышке и лопала мороженое. И тут вдруг ко мне подкралось чудище!
Чудище было всё – с лап до кончиков ушей – чёрное-пречёрное, как самый загорелый негритёнок, имело длинный пушистый хвост трубой и, судя по всему, тоже первый раз вылезло на солнышко после отступивших холодов.
Чудище подошло к моей скамейке, потёрлось о мою ногу, замурлыкало, а потом с невозмутимым видом вспрыгнуло на лавку, прошлось по ней до меня и улеглось мне на колени.
- Вот так чудище! – воскликнула я, глядя на бывшую недавно чистой лавочку. Сейчас на ней красовались замысловатые следы грязных лап, и мне в голову закралось подозрение, что мои новые джинсы, на которых разместилось чудище, выглядят примерно так же.
- Я не чудище! – обиделось чудище и демонстративно отвернулось.
- Ну, как же не чудище? Чудище – это большое чудо. А ты, чудо, посмотри, что сделало с моими джинсами!
Чудище смущённо посмотрело сначала на меня, потом на запачканные джинсы, потом снова на меня.
- Ну, разве что так, - потупившись, сказало оно, слезло с моих колен и село рядышком на лавке. Несколько секунд длилось молчание. Я всё ждала, что же оно мне ответит.
- И всё равно – я не чудище! Не называй меня так! – наконец возмущённо провозгласило оно.
- Здравствуйте, пожалуйста! А как же мне тебя называть? Вы же не соизволили представиться! Я вот, например, Катька.
- А я Кышка.
- Как-как?
- Кышка.
- Может всё-таки кошка? Или на крайний случай мышка?
- Нет, не кошка и уж подавно не мышка! Кышка я! И всё тут.
- Это тебя так зовут или это твоё, так сказать, жизненное кредо!
- Ну, уж не знаю как там на счёт этого вашего креда, или как там его, но уж что меня так не зовут, это точно. Меня вообще никто никогда и никуда не зовёт, - с грустью добавило чудище вздохнуло. – Только гоняют все. Кыш кричат… Вот и получилась из меня не кошка, а кышка какая-то! Чёрная, чёрная… Ну и что, что чёрная! А мне, между прочим, очень нравится цвет моей шкурки. И, по-моему, он мне очень идёт. И вообще, ничего вы люди не смыслите…
- Ну, вот уж не надо обобщать, пожалуйста! Мне тоже очень нравится твоя шёрстка. А то, что тебя никто никуда не зовёт – это уже их проблемы. Хочешь мороженого?
- Правда?
- Что правда?
- Это правда, что тебе нравится мой цвет?
- Ну конечно!
Чудище так и просияло.
- Я так и знала! Смотрю – сидишь тут, одна и тоже чёрная вся, только мордочка белая. Я знала, что ты меня не прогонишь! Спасибо… Давай мороженое, - сказала Кышка и улыбнулась.
- А хочешь, - сказала я, - хочешь, пошли ко мне. Ты где живёшь?
- На улице, - сказало чудище. – Я бездомная - дворовая, то есть.
- Ты можешь жить у меня. У меня дома много места и есть телевизор!
Кышка посмотрела на меня с такой благодарностью, что слова были не нужны. Я просто встала, чудище спрыгнуло со скамейки, и мы пошли ко мне домой пить молоко и есть рисовую кашу.
Вот так у меня дома одним весенним днём завелось чудище.
А потом пришла ещё одна весна. Чудище за прошедший год выросло, так сказать, возмужало и превратилось в чудо какую хорошенькую кошечку. Вся чёрненькая, лапки длинные, хвостик трубой, глаза огромные и такие голубые, что даже смотреть страшно – того и гляди утонешь!
И уж теперь-то ни у кого язык не повернётся прогнать моё замечательное чудище!