Средь могил елабужских кладб'ищ
Есть одна обитель под землёю,—
Нет над ней холма, но чередою
Льнут сюда изгнанники судбищ.
Горько тут –
Немое отцвело.
На земле бестравой – кисть рябины…
Вот и всё, что сталось от Марины.
После жизни праху повезло –
Даль вокруг раздольна и былинна.
И светло. О боже, как светло !
Только возле входа, как беда,
Лёг громоздкий камень. От собратьев
По перу. Вослед былым проклятьям.
Как похмелье рабьего стыда –
Никому неправда никогда
Не разжала горловых объятий.
Ей легко, наверно,
Оттого,
Что её не камнем придавили…
Подвели к черте и погубили,
Вот и – кроме строчек – ничего.
Горько тут. Томит видений рой.
Над могилой – ни креста, ни слова.
Что ж, Марина, доля здесь Христова –
Жизнь поэта краше в жизни той.
Признаёт страна поэтов снова
После ночи страшной, гробовой.
Жизнь – как остров, твердь на берегу,
Смерть с бессмертьем-морем. Вал наивно
Даже богу слабой половины
В штормовом осаживать скаку.
…Оттого ль при имени Марина
Пенный плеск качается в мозгу ?
Рок – проклятье хрупких в смутный час.
За границей душно невозможно !
Муж-красавец, дочка, сын… Как тошно
Знать теперь, что ожидало вас.
Лиха ждать того и не могли вы !
Заманили люди ли, судьба ?
Да не подло ль жизнь всегда права,
Над упавшим встав кустом крапивы ?!
Пред глотком свинца его мольба :
- Были б только дочка с мамой живы…
(Тридцать невозможных, гиблых лет.
Сотни тысяч канули в трясине.
Клеек мёртвый хват той паутины –
Монумента им и ныне нет.)
Палачи всеруки и глумливы.
Повторить осталось путь других…—
Как тут жить, когда огнём под дых !
И вдали, склоняясь, плачут ивы.
С верой легче оставлять живых :
- Были б только дочка с сыном живы…
Завлекли российские поля,
Век счастливый был в мечтах отмерен…
Мнёт судьба иначе : муж расстрелян,
Лагеря – одной, другой – петля,
И могилы нет – лишь тополя…
Мир стоит, в смирении потерян.
1987