Дом как дом.
Шесть подъездов по пять этажей.
Никаких отклонений от общих стандартов.
Пара пьяниц.
Десяток угрюмых ханжей.
Раз в неделю - шумок неизбежных скандалов.
Я на самом верху.
А сосед подо мной
норовистый, занозистый - кость ему в глотку -
иногда самолично,
но чаще с женой,
сидя дома, мою изучают походку.
Засекают,
когда я встаю и ложусь.
Сплю один или, может быть, с кем-то
в обнимку.
Он грозится всерьёз:
"Я до вас доберусь!
Вот ужо накатаю на вас анонимку..."
Я ему объясняю:
"Послушай, милок,
заводиться со мною - затея пустая.
Для меня - это пол,
для тебя - потолок.
И нельзя нам никак поменяться местами.
Понимаю тебя,
но прошу - не борзей!
Затаи поподспудне гневные чувства.
Да. Когда у меня половодье друзей -
над твоей головою качается люстра.
Да. Когда по ночам я стихи бормочу,
то, в душе сознавая, как это нелепо,
почему-то я зло,
беспощадно топчу
расписное твоё,
разноцветное небо.
И ещё...
Не сочти за навязчивый бред
иногда, большей частью при скверной погоде,
надо мной!..
Надо мной, понимаешь, сосед?
Кто-то громко, бессовестно ходит и ходит.
Домовой ли
творит этот весь ералаш,
или, может, антенны дерутся на крыше -
я не знаю.
Но только мой пятый этаж
не спасает меня от вмешательства свыше.
Так-то вот...
Это только у круглых невежд,
да и то под наплывом чванливых амбиций,
появляется вдруг иллюзорность надежд,
что над ними не может никто поселиться.
Из всего из того,
понимаешь, дружок,
проясняется истина очень простая:
то, что пол для меня -
для тебя потолок.
И нельзя нам никак поменяться местами.