Перед Шамашем-воином встал на колени
Гильгамеш, и слеза по лицу побежала:
«Вспомни все, что ты Нинсун в Уруке поведал,
Услышь нашу молитву - даруй нам победу!»
Так воззвал огражденным Уруком рожденный
Гильгамеш, и услышал его слово Шамаш,
И внезапно призыв к нему с неба раздался:
«Поспеши за Хумбабой, зайди к нему с тыла.
Подступи к нему здесь, чтобы в лес не ушел он -
В заросли бы не вошел и от вас не укрылся.
В семь ужасных одежд он еще не оделся,
А надел лишь одну – шесть одежд его сняты.
Шесть одежд его между собою схватились -
Словно буйные туры бодают друг друга.
Один раз только крикнул, на них полный гнева,
Страж лесов. Слышишь, гром гремит в кедрах высоких?
Крик Хумбабы донес этот гром издалека».
Отворил Гильгамеш уста - другу вещает:
«Один это один – ничего он не сможет!
Да и мы - чужаки будем поодиночке.
Горной кручей один не взойдет на вершину,
А вдвоем мы по круче сумеем взобраться.
Канат скрученный вдвое - удержит вернее,
А два львенка на пару - и льва посильнее!»
Вот они подошли к краю леса и встали, -
Видят всю высоту древних кедров могучих,
Видят всю глубину заповедного леса.
Где-то бродит Хумбаба – шаги им не слышно,
Проложил он дороги себе – путь удобный.
Видят горы они, где шумел кедр доныне,
Где жилище богов и престол для Ирнини.
Кедры перед горою несут свою пышность.
Тень от них хороша - полна тихой отрады!
Тернием все поросло и густыми кустами.
Среди кедров могучих растут олеандры.
Лес на целое поприще рвы окружают,
А за ними другие - идти им мешают.
Через камни и рвы шли, не зная усталость.
За плечами нетронутой пища осталась:
Первый ров перешли – взяли ломтик лишь малый,
Ров второй перешли – отдохнули привалом.
Оба рва одолели лишь за день похода
И вошли вглубь кедрового леса глухого.
Затаил он Хумбабу, – шаги им не слышно, -
Он дороги ему проложил – путь удобный.
Но от взоров чужих лес дороги скрывает , –
Тернием все поросло да густыми кустами.
Тяжек путь во глубины кедрового леса.
Если кто в середину лесную проникнет,
То ему, чтобы лес сохранился кедровый,
Бог Энлиль предназначил и рвы и ухабы.
Всякий, в лес тот входящий, становится слабым.
Вот Энкиду уста отворил и вещает:
«Если в лес углубимся с тобою, то тело
Ослабеет, и руки совсем онемеют».
Но уста отворил Гильгамеш - отвечает:
«Что же, друг, неужели мы жалкими будем?
Столько гор мы с тобою уже одолели!
Убоимся ли той, что теперь перед нами,
Перед тем как заветного кедра нарубим?
Друг мой, ты же сражения знал, битвы ведал,
Натирался ты зельем и к смерти - бесстрашен.
Как большой барабан, так грохочет твой голос.
Так пускай же сойдет с твоих рук онеменье,
Пусть же слабость покинет и все твое тело.
Давай в руки возьмем себя, друг, - путь продолжим,
И пускай твое сердце пылает сраженьем;
Позабудем о смерти и жизни добьемся!
Осторожный, без страха вперед выступая,
И себя сохранит, и другого поднимет, -
Так прославят они далеко свое имя!»