Как жаль, что моя молодость не знала,
А старость, хоть и знала - не смогла.
И вот уж целый час под одеялом,
Мы говорим про важные дела.
Про Буша, про бесчинства талибана,
Про телепередачу "Визави",
Но вижу - всё тебе по барабану,
Ты жаждешь проявления любви.
Не знаю я, что делать мне с тобою,
Как остудить твой неуёмный пыл,
Мне! Бывшему джигиту и ковбою,
Который раньше Казановой слыл.
Я проклинаю женское коварство,
А ты с надеждой смотришь на меня.
Как Ричард Третий, я готов полцарства
Отдать за оживление коня.
Но конь уже не конь, а просто кляча,
Не мчится, закусивши удила,
А смотрит на меня, и, чуть не плача,
Мне говорит: "Прошти, брат - не шмогла."