Когда исполинский ребёнок,
не ведая правил игры,
на шахматных клетках спросонок
свои сочиняет миры,
никто не оглянется даже
на доску, где все мы живём,
на хаос наш многоэтажный,
изменчивый ночью и днём.
И лишь самый чуткий, нахальный,
догадкой, не зная всего,
прозрев его волю, вдыхает
частицу дыханья его.
И недоумение брызжет,
как сок из-под шкурки стиха:
что делать нам с этою жизнью,
наигранной им впопыхах?