Я полжизни прожил в междуречье,
всем переселеньям вопреки,
между русской и чухонской речью,
в междуречье Луги и Оки.
На таких немереных пространствах
затеряться было бы легко –
но стекало в трепетные травы
табунов воздушных молоко,
и вставала ясною звездою
на задворках Млечного Пути
родина, не ставшая судьбою,
от которой – всё же – не уйти!
И простые белые берёзки
мне светили, словно маяки,
на лихих российских перекрёстках
в междуречье Луги и Оки.