Птицей, убийцу птенцов прокормившею,
стану метаться
под низкою крышею,
возненавидев добро.
Что мне теперь благородство высокое?
Битая бедностью, ложью, пороками –
рай прокляну и ребро.
Что ж теперь делать?
Промозглою осенью
взгляд взвеселится вдруг
снежною россыпью –
дай-ка виски растереть!
… Не запятнайте равнины далёкие
тяжкими стонами,
рваными лёгкими –
это вовек не стерпеть.
Сизой тревогою сердце защемлено.
Жизнь, не толкай
так жестоко взашей меня!
Праведным вечно скорбеть.