Вертолет зависал безнадежно и совестно
Над заснеженным горем, над полем тоски,
Полотно на лице все звало успокоиться,
Молча сердце рвалось вместе с жизнью в куски.
Молча спазм разрывал ночь и сон, словно платье,
Не сдержавшее пулю, а зоркий Кавказ
Не снимает с прицела боль размеров проклятья,
И под дулом бессильны намаз и приказ.
Но за чью же корысть, за какие измены,
Коль на жизнь нам хватало любви и беды,
Почему же, Россия, для своих убиенных
Снова русские руки стругают гробы?
Мы платили за все, бороздами потея,
Знали тягу в спине, знали соль на губах,
И кормили Москву, ничего не жалея,
Чтоб прошамкала та о каких-то правах.
Безоружны опять у родного порога –
Джигитует в больницах глумящийся бес –
Пусть могильным крестом – в неименьи иного –
Пред набегом кровавым – наперерез!
Память вечная павшим и ныне, и присно –
Вы за землю свою отстрадали вполне,
Отчеканили вновь пропись красную истин –
Если кровью за волю –
так только своей.
1996