Белые стены, смолой купола,
жёлтые прутья крестами в меня
целят.
Лестницы в залы прохладой веют.
В залах – картины в старинных рамах
хвалятся смертью своих кумиров.
Густые, как дёготь, застывшие краски
льют лунным сетом в живых вампиров.
Старухи дремлют в дежурных креслах
и ждут чего-то, не зная сами.
Храня покои холстов с мазками,
готовят гибель себе без рамы.
Картины – трупы прошедших лет
с иссохшей кровью,
белы телами.
И кто-то снова возьмёт мольберт
и бросит нас пятном на ткани.
И будут новые глаза
смотреть по-прежнему на стены.
А Усыпальница – одна.
Одна на всех.
Ей нет замены.