С немалым любопытством, исподволь,
я наблюдаю за прогулкой чёрной таксы –
забавного смышлёного щенка –
уже полгода как взвихрившей наш уют
и скорых дней привычное теченье.
Её беседы с камнем придорожным,
пером, парящим на стеблях осоки,
сухою ветвью с иглами сучков, -
так странно производят впечатленье
событий важных в хрониках квартала.
Внимают ей не пыль и мишура,
случайный мусор улицы пустынной,
с ней говорят суровые тотемы,
воители природы многоликой,
священные хранители родов.
И Дарси им достойно отвечает,
пускай робеет, но отважно лает
и подступает близко vis-a-vis,
глаза в глаза к богам немногословным
и оговаривает с каждым камнем новым
существованья мирного условья
и кодекс чести братьев по крови.
И так она уже договорилась,
где проявляя гнев, где лесть, где милость,-
со всем Олимпом маленьких богов
в гуляльном круге местного бульвара…
И страсти мира древнего: пожары
любви, амбиций, игр, приязни, свары, –
таятся в углях Дарсиных зрачков.