...Как легко и хорошо шагается по заснеженным улицам Поселка октябрьским, морозным вечером. Мышцы, накаченные пятимесячным полевым сезоном упруго перекатываются под кожей, ноги, обутые в мягкие оленьи унтайки, после тяжеленных, раздолбанных кирзачей, кажутся невесомыми, сердце ровно отстукивает свои шестьдесят ударов в минуту, кровь, не отравленная еще никотином, алкоголем и болезнями, ровно и мощно бежит по жилам. Мы, трое закадычных друзей, вывезенные вчера из тайги, Вовка, Сашка и я, идем в ресторан отметить окончание полевого сезона.
...Прилетели злые, уставшие, прокопченые дымом костров и палаточных печек, похудевшие, заросшие до глаз бородами, измученные полевым сезоном, с его изнурительной жарой и бесконечными лесными пожарами летом; проливными нескончаемыми дождями и внезапными наводнениями осенью; рано наступившими в тот год морозами - по ночам доходило до минус двадцати и последние маршруты «дохаживали» уже по снегу. И изматывающим - в промерзшей тайге в крохотной палатке, с крохотной печкой - десятидневным ожиданием вертолета, который обещали, по рации, каждый день и который никак не летел, в основном по метеоусловиям.
...Отмылись в бане, содрали бороды и отросшие космы и, проспав почти шестнадцать часов, вернулись в полузабытый, цивилизованный мир.
...Итак, мы идем в ресторан. Днем - обычная провинциальная столовка, вечером - белые скатерти, хорошие деревянные стулья с высокими спинками и даже свой вокально-инструментальный ансамбль. Причем, если достанется столик поближе к эстраде, ударник периодически выдает такое крещендо - кусок изо рта вываливается. Но нам повезло, народ еще не набежал, - сели ближе к выходу.
...Огляделись, заказали. Махнули по первой, закусили малосольными рыжиками и тушеной олениной; по второй - моченой брусникой и малосольным хариусом. Внутри стало тепло и радостно. Сделали передышку, иначе после многомесячного безалкогольного периода положение face,ом on table весьма вероятно. Постепенно зал заполнялся. Музыканты долго бренчали, настраивая инструменты, затем на эстраду поднялся худощавый солист, метис-полукровка, из местных, взял гитару, и великолепно подражая Макаревичу, выдал «Синюю птицу удачи». Над столиками поплыл сигаретный дым. После третьей рюмки пришло ощущение праздника.
...Сашка, с равнодушным видом оглядывающий зал, вдруг пнул меня под столом унтайкой и скосил глаза влево. Я повернулся - за соседний столик усаживались две молодые девчонки. Судя по одежде и по тому, как они любопытно - заинтересованно крутили головами, изначально не местные. Обе симпатичные, одинаковой комплекции, с одинаковыми хвостиками волос, перехваченными резинкой, и вместе с тем, полные антиподы - одна жгучая брюнетка, другая такая же блондинка. Вова, заметив их, вдруг оживился, засуетился, заерзал. Ансамбль грянул что–то ритмичное. Вова энергично налил пол рюмки «брусничной», опрокинул в рот и шустро поднялся со стула. Сашка поймал его за рукав и рывком усадил его на место.
...-Дай пожрать девкам. Они и заказать то ниче не успели. Еще напляшешься.
Тот дернулся, но, зная Сашку, притих.
...Минут через двадцать, Вова, выбрав момент когда мы отвлеклись, неожиданно вскочил и рванул к соседнему столику. Сашка попытался хватануть его за полу джинсовой куртки, но было поздно. В три прыжка оказавшись возле девчонок, Вова вытянулся перед брюнеткой и изобразил щелчок несуществующими каблуками унтаек. Выглядело это настолько комично, что мы с Сашкой прыснули. Девушка удивленно подняла брови, но танцевать пошла. Спустя несколько минут он, слегка вспотевший, плюхнулся на стул и, осушив стакан клюквенного морса, доложил отрывисто:
...-Беленькая - Маша, черненькая - Даша. По распределению в Нефтеразведочную экспедицию, из Томского университета; Даша, успела месяц на буровой отработать, а Маша вообще тайги не нюхала.
Затем, завистливо бросил мне:
...-Твои коллеги, кстати – геофизики.
...Уже через полчаса девчонки сидели за нашим столиком, и я, жутко гордый своей важностью и значимостью, рисовал им на салфетке графики «вертикального электрического зондирования для многолетне - мерзлых пород» Сашка, при этом, ехидно и мудро усмехался в выгоревшие, прокуренные усы, а Вова молча жевал куски тушеной оленины, вперив в меня тоскливо-нехороший взгляд. К счастью девчонкам скоро надоела моя лекция по электроразведке и они утащили ребят танцевать.
...Веселье было в самом разгаре, когда выяснилось, что уже одинадцать и ресторан закрывается. Дружно вывалились на улицу, прошлись по Поселку, уминая подваливший снег. Расставаться явно не хотелось.
...-Чаю бы, - многозначительно выдал я.
...-И водки, - буркнул Вова.
Девчонки тихонько посовещались.
...-Пошли к нам ребята, водки правда нет, а чай, сахар, сгущенку и печенье найдем. Все равно завтра суббота, да и вахтерша у нас в общежитии заболела, так что пройдете спокойно, комната номер четырнадцать, второй этаж, - сказала Маша.
А Даша добавила:
...-К тому же сегодня с шестой буровой вахту должны были вывезти пятнадцать человек, так что народ все равно гулять будет.
...-Значит, делаем так, - подытожил Сашка. – Вы идите, ставьте чайник, а мы, пулей, к себе в общагу за гостинцами и через полчаса будем у вас .
...В общежитии, в две минуты, выволокли из рюкзаков «гостинцы». Я - плоскую поллитровую фляжку из нержавейки, с «брусничной» на спирту, Сашка - пару здоровенных копченых сигов и кусок вяленой оленины, а хитрый Вова, постучав в комнату к нашим девчонкам и перебудив всех, выклянчил «взаймы до завтра» бутылку полусухого шампанского.
...Ровно через тридцать минут мы подошли к общежитию Нефтеразведочной экспедиции. Сумку с «гостинцами», как самый младший, тащил Вова. Со стороны крыльца свет горел только в одном окне,на втором этаже и я еще вяло подумал, что вахту с шестой буровой скорей всего не вывезли, из-за непогоды.
...Взбежав на высокое крыльцо и толкнув двойную, оббитую толстенным слоем войлока дверь, с мощнейшей пружиной - морозы в Поселке зимой доходят до минус шестидесяти, - шагнули в плохо освещенный коридор. На месте вахтера, за конторкой, сидел высокий рыжебородый парень и читал книжку. Лицо его показалось мне знакомым. Вова, с видом как будто кроме нас в коридоре никого нет, широким шагом направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
...- Посещение общежития гостями до двадцати трех ноль - ноль, - спокойно сказал парень. - Вы к кому?
...- А вы к кому порекомендуете? – съязвил Вова.
Парень чуть привстал, вытянул неимоверно длинную руку и схватил Вову за рукав куртки. Тот дернулся раз, дернулся два, бесполезно, - хватка у парня была как у хорошего зверового капкана.
...- Лучше отпусти, длинный, - зловеще сказал Вова.
- Не длинный, а высокий, - также спокойно ответил парень.
Сашка подошел к ним и легко оторвал руку парня от Вовиного рукава.
...- Мы вообще то в гости, - примиряюще сказал он, - второй этаж,
комната четырнадцать. К Маше и Даше.
...- Ага, к тому же в состоянии алкогольного опьянения, - сказал парень,
уловив, идущий от Сашки, запах "брусничной".
...-Серега, - негромко позвал он, повернувшись в сторону коридора – выдь - ка. У нас «гости», - в голосе парня появились угрожающие нотки.
Из-за двери, ведущей в расположенный рядом умывальник, нарисовался невысокий плотный мужик и, оценив ситуацию, спросил:
...- С крыльца спустить?
...- Попробуй! – Напрягся стоявший ближе всех к нему Вова.
...- Уже пробую - усмехнулся мужик и, вцепившись в его меховую куртку, потащил к выходу.
Вова, пытаясь отбиться, рванул мужика за воротник клетчатой рубахи. Посыпались пуговицы. Мужик отпустил Вову, тихонько матюкнулся и, внезапно, перехватив его левую руку, стал заламывать ее за спину, Вова сморщился от боли и шажок за шажком стал сдавать позиции. Потом, улучшив момент, ухитрился толкнуть мужика правой рукой и подставить ногу. От неожиданности тот потерял равновесие и грохнулся. Вова свалился на него сверху, и они покатились по полу.
Рыжебородый одним прыжком перемахнул конторку и рванулся к Сашке. Я, зная, что с Сашкой лучше не связываться, загородил его собой. Тогда рыжий схватил меня за отвороты куртки и попытался оторвать от земли. Со второй попытки ему это почти удалось, и он сделал несколько мелких шажков к входной двери. Понимая, что сейчас меня с позором скинут с крыльца, я напрягся и изо всех сил двинул его коленкой в пах. Рыжий ойкнул, разжал руки и согнулся от боли. Отскочив назад, я отвел правую ногу для удара, но, увидев унизительно скрюченную фигуру, - опустил.
...-Ну че, «высокий», те добавить? Али как? .
Он разогнулся, как стальная пружина и его кулак с хрустом врезался мне в левую скулу. Я отлетел, впечатавшись спиной и затылком в стену и хотя высоко поднятый, в пылу потасовки, меховой воротник куртки самортизировал удар, - в ушах зазвенело и, вроде как погас , а потом зажегся свет; затем раздался негромкий хлопок, хруст и что-то забулькало. «Ну все, башка треснула» - подумал я. И, уже сползая спиной по штукатурке, услышал сдавленный Вовин рык.
...- Шампанское разбил!!! Урод!!!
...Пришел в себя я в милицейском «уазике» с зарешеченными окнами. Рядом сидел Вова с полуоторванным воротником куртки. Сумки при нем не было. Напротив - Сашка, который почему-то посасывал костяшки пальцев правой руки, а в углу, набычась и не глядя на нас - рыжий. Машина подпрыгивала на неровной дороге, каждый ухаб больно отдавался в затылке и под, начинавшим заплывать, левым глазом. Когда въехали в хорошо освещенный двор местного отделения милиции, я разглядел, что у рыжего распух нос, в сильно разбиты губы и он, морщась, аккуратно промакивает их окровавленным носовым платком. «Молодец Сашка - подумал я - знай наших».
Круглолицый сержант, отомкнул дверь машины.
...- Вылазь, драчуны. И вон в ту дверь, к дежурному оперчасти - он вам сейчас пропишет клизму на полведра скипидара, с патефонными иголками.
Пропустив рыжего вперед, мы вошли следом. Немолодой старлей, сидевший за столом дежурного, оказался знакомым. Поздоровавшись со мной за руку, поглядел на мой почти полностью заплывший глаз, поцокал языком, потом уставился на разбитые губы рыжего.
...- Ну и наделали вы шума, хлопцы. Надеюсь заявления друг на друга подавать не будете ?
Мы промолчали.
...- Короче, посидите до утра, а там разберемся, только если комендантша общежития, которую вы перепугали, заявление напишет, да еще свидетелей найдет - худо дело. Тогда и задержание оформим, а если понадобится, и дело заведем.
Он достал из стола четыре полиэтиленовых пакета.
...- Обыскивать не буду – документы и вещи из карманов сюда, и вложить бумажку с фамилией - так положено.
Мы выгребли карманы , старлей сунул пакеты в сейф.
...- Завтра все заберете, - и добавил, обращаясь к сержанту, - запрешь их до утра, только дай им трехлитровую банку воды и ведро старое, из - под угля, вместо параши поставь, а то будут тебя всю ночь, как мой пятилетний внук, дергать: » Хочу пить, хочу писать».
Затем он похлопал себя по карманам, достал начатую пачку «Примы», коробок спичек и сунул мне.
...- Не положено, ну да ладно, а то к утру уши опухнут.
За нами лязгнул засов.