Предисловие к брошюре стихов.
Понимаю Ваше возмущение, любезный читатель!
Я бы, наверное, тоже изумился, случайно зацепившись взглядом за такое название: “Непечатная лирика?! — что за бред! И какой же это ненормальный пиит такое выдумал? Ну-ка, посмотрим, посмотрим...”
А между тем, рифмованные строки, предлагаемые Вашему снисходительному взору, действительно от рождения были обречены на “непечатность”, поскольку возникли в воспаленном мозгу патологически застенчивого “физика”, который и в кошмарном сне не смог бы вообразить себя “лириком”. И лежали бы себе эти строфы в укромном уголке компьютера, дожидаясь неизбежного размагничивания, если бы не... законы философии! Да, количество таки перешло в качество — масса накопленного годами литературного материала (во сказанул!) достигла критической, и — взрыв! Ну, взрыв — не взрыв, а так — информационный хлопок, но несколько листов бумаги оказались перепачканы краской — как раз те, что у Вас в руках в эту минуту.
Есть, правда, одно обстоятельство, смягчающее вину автора: он был спровоцирован Великими! Представьте себе: тихим вечером читаете Вы сонеты Шекспира или рубаи О.Хайяма, расслабляетесь в блаженстве упоения красотой слога и глубиной мысли, теряете бдительность, и — все! В Вашу душу проникает зараза рифмоплетства! А не сочинить ли что-нибудь эдакое? Ведь всего-то и надо — зарифмовать 14 строк, или даже и четырех хватит для начала; так и совершается грехопадение!
А дальше вдруг выясняется, что отдельные вирши, тобой порожденные, вдруг выходят из повиновения и никак не желают укладываться в предначертанные им рамки. Они разрастаются, иногда принимая такую форму, какую ни одному филологу не проанализировать, и бороться с ними нет никакой возможности — пусть уж живут сами по себе и помирают естественной смертью — забвением.
Итак, наиболее настырная часть строк, вышедших из-под пера автора, прокралась на страницы сего издания, выстроилась по ранжиру и смиренно ждет суда просвещенного читателя. Будь милостив к ним!
Автор.