Жозе-Мариа де Эредиа Луперкус
(Вольный перевод с французского)
Lupercus
Jose-Maria de Heredia.
Луперкус – повстречав – кричит мне утром ныне:
«Мне нужен свиток твой. О нём такой трезвон !
Пришлю за ним раба. Весь город упоён
изяществом твоей изысканной латыни».
«Постой, не торопись. Твой раб – такой разиня.
Он немощен и хром. А путь ко мне длинён.
И лестница крута. Туда не влезет он.
Зато ты сам, как раз, живёшь на Палатине.
Мой книгопродавец содержит лавку там.
В ней Силий, Плиний, Плавт - и новое, и хлам.
Вергилия найдешь, Теренция и Федра.
Никак не может быть, чтоб сзади всех стоял -
и в пурпур оплетён, и в ящиках из кедра -
всего по пять денье за штуку Марциал».
Lupercus
Lupercus, du plus loin qu'il me voit : - Cher poete,
Ta nouvelle epigramme est du meilleur latin ;
Dis, veux-tu, j'enverrai chez toi demain matin,
Me preter les rouleaux de ton oeuvre complete ?
- Non. Ton esclave boite, il est vieux, il halete,
Mes escaliers sont durs et mon logis lointain ;
Ne demeures-tu pas aupres du Palatin ?
Atrectus, mon libraire, habite l'Argilete.
Sa boutique est au coin du Forum. Il y vend
Les volumes des morts et celui du vivant,
Virgile et Silius, Pline, Terence ou Phedre ;
La, sur l'un des rayons, et non certe aux derniers,
Ponce, vetu de pourpre et dans un nid de cedre,
Martial est en vente au prix de cinq deniers.
Жозе-Мариа де Эредиа Треббия*
(Перевод с французского)
La Trebbia
Jose-Maria de Herediа
Суровая заря глядит с отрогов гор.
И Треббия шумит, бурлива и багрова.
С утра поят коней, а всадники готовы
по зову звонких труб дать римлянам отпор.
Хоть спорит Сципион и лжёт авгурский хор,
погода - никуда и небеса суровы,
но сам Семпроний твёрд, а ликторы – по слову -
поднимут топоры и выкажут задор.
На небе - будто кровь - огни-протуберанцы.
Горят деревни тех, кто стал за африканца.
И слышно, как вблизи трубит взъярённый слон.
Упорный Ганнибал - в своём военном стане.
Он верит в свой триумф. Вот конный эскадрон.
Пехота - вслед за ним. Идут карфагеняне.
La Trebbia
L'aube d'un jour sinistre a blanchi les hauteurs.
Le camp s'eveille. En bas roule et gronde le fleuve
Ou l'escadron leger des Numides s'abreuve.
Partout sonne l'appel clair des buccinateurs.
Car malgre Scipion, les augures menteurs,
La Trebbia debordee, et qu’il vente et qu’il pleuve
Sempronius Consul, fier de sa gloire neuve,
A fait lever la hache et marcher les licteurs.
Rougissant le ciel noir de flamboiments lugubres,
A l'horizon, brulaient les villages Insubres ;
On entendait au loin barrir un elephant.
Et la-bas, sous le pont, adosse contre une arche,
Hannibal ecoutait, pensif et triomphant,
Le pietinement sourd des legions en marche.
*Треббия – река на севере Италии, возле которой войска карфагенского
полководца Ганнибала одержали победу над легионами римского консула
Семпрония.
Жозе-Мариа де Эредиа
После Канн
(Перевод с французского)
Jose-Maria de Heredia
Apres Cannes
Пал консул, а другой бежал и скрылся где-то.
Вскипевший Авфид* весь заполнен грудой тел,
оружия и лат. Блеск бронзы запотел.
И молнией в грозу святая сень задета.
Напрасно Главный Жрец разгадывал приметы
и дважды в мудрость книг Сивиллиных** смотрел.
И принесенье жертв*** не выправило дел.
Рим – в трауре сейчас, как при скончанье света.
В любой из вечеров идут на акведук
хозяйка и слуга, и старый дед, и внук,
рабы из их жилищ****, плебеи из Субура*****.
Им чудится вверху, в Сабинской стороне,
с повязкой на глазу, на бешеном слоне,
ужасная, как смерть, огромная фигура.
Apres Cannes
Un des consuls tue, l'autre fuit vers Linterne
Ou Venuse. L'Aufide* a deborde, trop plein
De morts et d'armes. La foudre au Capitolin
Tombe, le bronze sue et le ciel rouge est terne.
En vain le Grand Pontife a fait un lectisterne***
Et consulte deux fois l'oracle sibylline** ;
D'un long sanglot l'aieul, la veuve, l'orphelin
Emplissent Rome en deuil que la terreur consterne.
Et chaque soir la foule allait aux aqueducs,
Plebe, esclaves, enfants, femmes, vieillards caducs
Et tout ce que vomit Subure***** et l'ergastule**** ;
Tous anxieux de voir surgir, au dos vermeil
Des monts Sabins ou luit il sanglant du soleil,
Le Chef borgne monte sur l'elephant Getule.
*Авфид (Ауфид, ныне Офанто) река возле Канн, где войско Ганнибала нанесло римлянам тяжёлое поражение в 216 г. до н.э.
**Сивиллины книги – сборники прорицаний, хранившиеся в храме Юпитера.
***Лектистерний – приношения богам
****Эргастул – помещение для рабов, частная тюрьма.
*****Субур – бедняцкий квартал древнего Рима
Жозе-Мариа де Эредиа
Триумфатору
(Перевод с французского)
Jose-Maria de Heredia
A un triomphateur
Задумав монумент, стратег, дай порученье:
пусть арка отразит позор чужих вождей,
покажет моряков с пленённых кораблей,
трофеи, якоря и всё вооруженье.
Не важно, кто ты есть по своему рожденью,
но титул, имя, род навеки в камень вбей
поглубже, попрочней. Ставь буквы покрупней
и в верх – на гордый фриз – и в низ сооруженья.
Забвенью вопреки, оставь нетленный след...
Насколько вечен гром сегодняшних побед?
Обычный цепкий плющ в рачении змеином
обнимет крепь камней – развалится краса.
Потом косарь-самнит придёт косить к руинам.
Заденет мёртвый блок – затупится коса.
A un triomphateur
Fais sculpter sur ton arc, Imperator illustre,
Des files de guerriers barbares, de vieux chefs
Sous le joug, des troncons d'armures et de nefs,
Et la flotte captive et le rostre et l'aplustre.
Quel que tu sois, issu d'Ancus ou ne d'un rustre,
Tes noms, famille, honneurs et titres, longs ou brefs,
Grave-les dans la frise et dans les bas-reliefs
Profondement, de peur que l'avenir te frustre.
Deja le Temps brandit l'arme fatale. As-tu
L'espoir d'eterniser le bruit de ta vertu ?
Un vil lierre suffit a disjoindre un trophee ;
Et seul, aux blocs epars des marbres triomphaux
Ou ta gloire en ruine est par l'herbe etouffee,
Quelque faucheur Samnite ebrechera sa faulx
Жозе-Мариа де Эредиа Кидн
(Перевод с французского)
Le Cydnus
Jose-Maria de Heredia
Лазурь – без берегов, и солнце - будто пламя.
Трирема в серебре. Черным черна река.
Чуть слышно шелестят под пенье флейт шелка.
Курильница чадит. Всё судно в фимиаме.
Скульптурный ястребок вцепился в борт когтями,
и Клеопатра мчит к нему из шатерка.
Орлицею в парче, изящна и зорка,
ища добычи, льнёт к окрестной панораме.
Вот Тарс, где ждёт её покорный ей храбрец.
Их вновь соединил взаимный зов сердец.
И тянется она к любимому руками.
Приметы ей темны, а долго ли пропасть?
Царице не видать, как сыплют лепестками
Два детища богов всевышних: Смерть и Страсть.
Le Cydnus
Sous l'azur triomphal, au soleil qui flamboie,
La trireme d'argent blanchit le fleuve noir
Et son sillage y laisse un parfum d'encensoir
Avec des sons de flute et des frissons de soie.
A la proue eclatante ou l'epervier s'eploie,
Hors de son dais royal se penchant pour mieux voir,
Cleopatre debout en la splendeur du soir
Semble un grand oiseau d'or qui guette au loin sa proie.
Voici Tarse, ou l'attend le guerrier desarme ;
Et la brune Lagide ouvre dans l'air charme
Ses bras d'ambre ou la pourpre a mis des reflets roses.
Et ses yeux n'ont pas vu, presage de son sort,
Aupres d'elle, effeuillant sur l'eau sombre des roses,
Les deux enfants divins, le Desir et la Mort.
Кидн (Cydnus) – река в древней Киликии, на берегу которой стоял город Тарс.
Туда римский полководец Марк-Антоний пригласил египетскую царицу
Клеопатру, в то время, когда вёл там войну с парфянами (41 год до н.э.).
Трирема – древнее трёхъярусное судно.