Убитые перевязаны перламутровой простыней,
И живые быть обязаны обернуться ей одной.
Одноразовая, бешено, прогрызаясь вглубь тебя,
Ненавидящая соперница убивает и себя.
Миро-, волеизъявление, богослужбы для чужих,
Мне не ведать о верблюдах, оплевавших не таких.
Ненавижу я и бегаю, завернувшись в простыню,
Но на этот раз просто белую, ненавижу я пестроту.
И кидаясь белым инеем, превращающимся в воздухе в лед,
Что быть может лишь с виду красивое быть внутри может и урод.
Герой драмы, печальным обязанный, не желает быть таковым,
Автор повести той перевязанный, повернется уже не живым.