Зосю замуж выдавали,
Ложки, вилки собирали,
Притащили три стола,
Простынь – скатертью была.
Юга, сладкое вино,
Ну, к примеру «Бастардо»,
Иль, коньяк «Наполеон» -
Все заменит, самогон.
К рыбному меню стола,
Я нашёл два огурца,
Зося, приняв, как намёк,
Показала кулачок.
Нет стаканов, хоть убей,
С чем пришёл, с того и пей.
Тундра, нам, дала цветов,
Вот и всё – банкет готов…
Для невесты, как всегда,
Есть дежурная фата,
А жених, лихой моряк,
Примерял чужой пиджак.
Роль свидетеля, мне льстила,
Но, никак не подходила.
Видно, старая любовь,
Долго портит людям кровь…
Вещь, я вам, скажу простую –
Зоську я, слегка, ревную.
Но, на месте, жениха,
Не хотел быть, никогда.
По посёлку походили,
Стало ясно, кто и с кем,
Люди шуточки забыли,
Что бы не было проблем.
А, пока, мы тут гуляли,
Бутылёк с собой таскали.
Он, когда не нужным стал,
Голод, всех к столу погнал.
И жених, уж, во хмелю,
Не дождётся ночь свою,
Зубом, рыжим, улыбаясь,
Зоську лапал, не стесняясь.
Раз, уже, вступил в права,
Не страшна, ему, молва.
Мицу, лихо заломил –
Все моря, он, покорил.
Что, он нам пургу метёт!
Да, моряк, ещё он тот,
По лиману, взад – вперёд,
Водит ржавый пароход.
Лезет, прямо, в разговор…
Тю-ю… Безродный Христофор!
Сеньку – Еньку танцевали,
Раскачали, целый дом,
Пели песни и кричали,
Каждый, впрочем, о своём.
Свадьбу с пьянкой, иногда,
Спутать, нам не даст… фата.
Дело к вечеру клонилось,
Но толпа не расходилась.
На столе уже бардак,
Женишок, наш, кое - как,
На диванчике присел,
И уснул… Видать, доспел.
Кто-то, крикнул, снова «горько!»
Зоську я обнял, легонько,
Нагло, вместо, жениха,
Целовал её в уста.
И тоской, пахнуло, вдруг –
Я теперь, ей, просто друг.
Что бы дров не наломать,
Понял я – пора бежать…
Зося, следом побрела,
Пряча, от гостей, глаза.
До прихожей провожала,
А, потом, там, зарыдала.
Дверь собою, заслонила,
Говорит, меня любила,
Говорит, что, мол, со зла,
Моряка, себе, нашла.
Стоит, лишь, её позвать,
Рада будет прибежать,
Просит, что бы всё простил….
Эй, ты чё?... Я не дебил!
И, конечно, зря сказал –
Кто последний, тот попал…
Зоська, сразу побледнела,
На щеке дрожит слеза,
А, потом, вдруг, справа… слева…
Две пощёчине дала!
Ни ха-ха! Вот это номер!
От стыда, я чуть не помер…
И побрёл, через посёлок.
Ветер остудил лицо,
Толстокожий я с пелёнок,
Просто душу сильно жгло...