… припоминать начало зимы в твоем городе,
как каждый, кто рискнул остаться и жить,
вцепившись в воздух и снег;
каждый, кто тебя знал,
пытался заслонить от потоков времени,
но всех накрывало первой волной, мотало по свету,
утренние лучи всем надламывали хребет,
и каждый хотел делать то, что он хочет,
пусть и не зная пока что.
Из тяжелой зимы, затяжной депрессии
выбираться в длинных вагонах;
истории, из которых не выпутаешься,
любовь, к которой не привыкнешь;
в быстрых сумерках, среди туннелей, каналов,
складов, цистерн с нефтью,
что - говорю - что мне делать без тебя,
в пустоте, полной твоим отсутствием,
твоими ненаписанными письмами,
неслучившимися разговорами,
невидимыми небесами,
неощутимым теплом,
несуществующим богом;
у меня нет теперь и привычек,
все привычки у нас были общие,
да и какие привычки среди такого снега,
к которому никак не привыкнешь.
С чего началась та зима? -
вот они лежат в постели,
проспав занятия,
проиграв битву,
над ними только крыши и небо,
и никто не знает, что им нужней.
Баржи плывут в Югославию,
ангелы чинят бакены,
только деревья рвутся вверх,
чтобы, когда он позовет,
быть к нему ближе
Утром в город завозят овощи,
и, как золото, светится на солнце
песок, смешанный с кровью и вермутом
на зубах и рубахах у грузчиков.
Никогда не выпутаешься из этого криминала,
никогда не привыкнешь к этой стране,
никогда не забудешь о необходимости смерти,
никогда не вспомнишь, как ее объяснить.
С украинского