Без аккордов медного оркестра,
Без речей – да и к чему слова?
СКР «ненастного» проекта
Навалился на сырой причал.
Просто встал. Без лихости бывалой.
Все же годы. Все же не пацан.
Четверть века. Много повидал он.
Знает, что такое океан.
Помнит стапель. Помнит первый выход.
Тот далекий сорок первый год.
Беломорье. Ваенга. Гремиха…
Северный, совсем «зеленый», флот.
Ладно скроен. И машины в норме.
«Двадцать три», и это не предел
И одет с иголочки - по форме.
Рвался в бой – решителен и смел.
Все бывало. И всего хватало,
Так на то, пожалуй, и война.
Помнит, как его волна качала
Целых десять дней у Кильдина.
Глядя вдаль белесыми ночами
На ветру пронзительном до слез,
Чтобы тот трудяга - англичанин
Груз машин до Мурманска довез.
Помнит все: разрывы, вой фугасок
Перископа вражеского след
От пожаров обгорала краска
Это шрамы тех военных лет.
Было все: тонул, но в строй вернули,
И опять обычный флотский труд.
Не отлили ни снаряд, ни пулю…
Разве годы… Те свое возьмут…
Постарел. И прыти нет бывалой.
Отходил, короче – отпахал…
Четверть века, видимо, немало,
И уже, наверное, устал.
И ножи жестоких газорезок
Раскромсают на металлолом.
И не будет пенсий от Собеса.
Будет память. Память о былом.
2002
Сторожевики 39 проекта носили «ненастные» названия «Туча», «Буря», «Гроза»…