А Дождь всю ночь под окнами шуршал
одеждой мокрой и войти пытался,
раздвинув тихо створки и ворчал,
когда не удавалось... И смеялся,
рассыпав капли бисером на пол,
лицо мне освежив, и осторожно
тогда по сквозняку спускался в холл,
который в темноте молчал тревожно.
И в дверь открытую спешил уйти.
Я предложил ему со мной остаться –
на дальнюю веранду перейти,
где можно будет стен не опасаться.
Он согласился. Боже, что за ночь
мы провели, прислушиваясь чутко,
как в ступе кто-то принялся толочь
все шорохи... и было странно жутко.