Нашедшего забудут скоро.
Зовущему закроют рот.
Собьют гвоздями плаху споро
И пригласят на эшафот.
И Он пойдет, считая метры,
Где каждый шаг, как сотня лет.
Прольется дождь, просвищут ветры
Перед началом страшных бед.
Перед началом страшной жизни
Без смысла. Веры. Без Него.
Святая кровь на землю брызнет.
А мы – в порядке, ничего.
А мы как будто бы не знаем,
Что совершаем, что творим.
И кое-кто к воротам рая
Уже собрался вслед за Ним.
Его убили. Всё. Не будет
Ни воскрешенья, ни суда.
Подумайте немножко, люди,
Кого отправили туда.
Туда, откуда не вернешься,
Туда, где царствует покой.
Пусть сердце чаще чуть забьется,
Когда подумаешь о той,
О страшной участи и доле
Того, кто лишь тихонько звал.
И свищет дико ветер в поле,
В пустынях ваших душ и зал.
В пустынях вашего довольства,
В машинах, лицах, зеркалах,
В позоре стадном богомольства.
В словах неправедных. В делах,
Которых надо бы стыдиться,
Которых нужно отмолить.
Ах, люди, где же ваши лица?
Глядя на вас – охота выть.