- И все-таки ты - дурак!
До этого она молчала минут пять, но я не только не поперхнулся, но даже не расплескал кофе: мы были знакомы уже довольно долго.
- Вы, мужики, давно выродились, и каждый из вас если и годится, то только на что-то одно. Максимум - на два дела.
Все это говорилось уже не один раз, но в ее словах слышалась подлинная гордость творца своим произведением. Она любила повторять, что идеала не бывает, но к нему можно приблизиться, если задействовать не одного, а нескольких сразу. Что и было с успехом претворено в жизнь.
Мы помолчали.
- Вот ты, ничего, кроме как заваривать кофе и барабанить по клавишам, толком не умеешь. Ну, еще пирожные у тебя отменные. А в остальном - полная безалаберщина.
Это тоже было чистейшей правдой. Я много раз безуспешно говорил себе, что рукописи перед ее приходом нужно уносить с кухни. Теперь приходилось молча смотреть, как они покрываются крошками и масляными пятнами.
Через некоторое время крошками оказались засыпаны простыни. Как это получается, я понять отказываюсь - все пирожные оставались на кухне. Но дело того стоило.
Возле подъезда она, почти не глядя, махнула губами по моей щеке, больше озабоченная приближающимся дождем. Потрепанный автомобиль удалился, нахально виляя багажником. Про лошадь говорили - "гордая седоком", а вот как быть с машиной? Размышляя на эту тему, я вернулся на кухню, где и убедился, что все это проще распечатать заново.
… приглашение на свадьбу меня ни сколько не удивило - в конце концов, это когда-нибудь должно было произойти. Но кофе я все-таки расплескал - в тот день, когда она пришла с твердым намерением научиться печь пирожные. В голове замельтешили мстительные мысли про перец, соль или что-нибудь еще в этом духе. Из этого тоже ничего не вышло - все они сразу пропали, как только я увидел, что она складывает рукописи в пачку и даже собирается унести их в комнату.