Как лют мороз! Как щёки побелели!
Глаза слезятся. На ресницах лёд.
Мы трактора ведём к конечной цели,
Мы просто строим здесь газопровод.
Я слышу перезвон промёрзших траков,
В Норильск идёт колонна тракторов,
От тёплых и прокуреных бараков,
В седую тундру, в логово ветров.
Раздался скрежет... Встал тягач последний!..
Подшипник разлетелся на куски,
Колонна впереди, а я - как пленник,
Зажатый бесконечностью в тиски.
Приняв решенье, повернуть обратно,
Я двинулся пешком в далёкий путь.
Иду в Дудинку, в ночь, и мне понятно,
Что ради дела должен я рискнуть.
Холодный воздух горло обжигает,
Я шарфом замотал и рот, и нос,
Зелёное сияние гуляет,
И в камень унты превратил мороз.
Шагаю я один по краю света,
По бесконечно белой целине,
Над головою звёзды и планеты,
И кто-то дома помнит обо мне.
Но вдруг я резко встал... Мне показалось,
Что кто-то смотрит. Не возьму я в толк...
И в мыслях моих всё перемешалось...
Я обернулся и увидел: Волк!..
Полярный волк, с промёрзшею щетиной,
С зелёными глазами, весь седой!
Мурашки поползли со скул на спину,
А он издал протяжный, страшный вой...
И я запел, запел, что было мочи!
Я шёл спиной вперёд и пел, кричал!
Такой концерт в полярной чёрной ночи
Никто бродяге волку не давал.
Я песню "По долинам и по взгорьям"
Раз сорок или больше волку пел.
Я голос свой сорвал, мне было больно,
И шарф мой от дыханья леденел.
И так я пел двенадцать километров,
А он всё брёл за мной, потупя взор.
И мой мотив подхватывали ветры...
Во взгляде волка был немой укор.
Вот станция "Дудинка" показалась,
Я совершенно выбился из сил.
А волку ничего не оставалось,
Как только выть... Он сел на снег, завыл...
И сколько было в вое том печали!..
И сколько было в вое том тоски!..
Мы вместе с этим волком одичали,
Похожи были чем-то и близки.
Прошли года... Ушли в забвенье ветры...
И я уже почти что стал седой,
Но тот "КОНЦЕРТ В ДВЕНАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ"
Я буду помнить, как и волчий вой.