УСТРОИЛИ как-то о двенадцатом годе Буонопарте с Илларионычем мамаево побоище. До ночи бились, а ночью разбежались: всё одно ни хрена не видать!
Кутузов, не будь дурак, руки в ноги – и тикать аж под Москву-матушку! А чево? Ежели наша победа – никуды она не денется, а ежели французова – какого ещё выпрашивать?
Сидит под Москвой, а тут ему весточку аккурат от государя императора притаранили (в те поры царь Александр в Сань-Петербурге ошивался). Так, мол, и так, любезный фельмаршал, сообщи мне, неразумному, кто кому в оконцовке рыло-то начистил: мы французу не то он нам?
Померекал маненько Михайла Илларионыч – и ответ начирикал вельми деликатесный. Мол, не извольте, ваше императорское величие, беспокоиться об таких мелочах, каковые поставили вас в вопросительное положение. ГЛАВНОЕ – НЕ ПОБЕДА, ГЛАВНОЕ – УЧАСТИЕ!
Запечатал депешу в конверт и адрес накорябал: «В город Петербурх государь-инператору». Подумал и добавил: «Алексан Палычу». Свистнул кульера и с пометкой три креста махнул рукой: «Чеши, братец, отседа, дай соснуть минуток шестьсот». В енту ночь снился Кутузову город Париж…
….
-И ТЫ НАДЕЕШЬСЯ, что я поверю твоим жалким оправданиям? – в гневе вскричал Отелло.
-ПОКА ДЫШУ – НАДЕЮСЬ, - нежно пролепетала Дездемона…
….
-НУ И ЗДОРОВЯК! - заметил патологоанатом, вскрывая очередной труп. – А смердит-то как, как смердит…
-В ЗДОРОВОМ ТЕЛЕ – ЗДОРОВЫЙ ДУХ, - философски изрёк пожилой прозектор.
…
У ИВАНА ГРОЗНОГО был сын. Звали его тоже Иваном. Только Грозный был Иван Васильевич, а тот, другой, - Иван Иванович. Вот такой исторический казус.