Обокраденный богатейший король сияющего света.
Ржавчину соскабливают с неба зубья башен,
Заползают пальцами когтистыми теней в речное дно.
Полет с их края, резкого обрыва, так истошно страшен…
Стая черных пятен в небе… только каждое по-своему одно.
Сонным флотом проплывают тучи - каравеллы,
В них ослепшие матросы, их ведет умерший капитан,
Град бросают ядрами, а ливень будто стрелы,
Убивают пыль и ранят фиолетовый тюльпан,
Что впивает испарения кровей над полем боя
И сгущается в зловеще багровеющий туман.
Он приветствует блестящий Марс парадно стоя,
Наблюдая, умиляясь чарами зияющих ртов ран.
С тайной Шервуда и мраком чащи Букенвальда
Лес переоделся в чопорно – торжественный костюм:
Травные, тугие сюртуки и неудобнейшие платья.
Он и весел до истерик, и безудержно угрюм.
Небеса без ваших льдин бы беспощадно обеднели
Ах, отравленные звёзды необъемлемых высот!
Лес, о тёмный лес, на флейтах менестрели
В нём играют, спрятавшись в глубинный грот.
Воспевают невоспетое и то, что никогда, нигде
Воспето не было, и вряд ли, будет. Паутины вились.
Мадемуазели прирастали к зеркалам, и в их воде
Видели погибели, но ворожились, ох как ворожились.
Краденый карбункул в декольте одной и златость броши,
Но молчит, заросшие уста. Молчи! Не замечай
Гибель собственную, пусть другие ворожатся горше.
Маски эти так бледны… неузнаваемость – твой рай!
Рукоблудный и паршивый рай, где ты найдешь
Беспечность ласковых успокоений, но безвестность.
По глухим и тёплым вечерам рыдай, смотря на брошь,
Прижимай к груди карбункул, проклиная честность,
Проклиная свет, себя за то тщеславие, что громко ныло,
Проклиная день, себя за честность, что внутри грызёт.
Драгоценности, вы так сверкаете!… платком накрыла,
Бережно свернула, превратив в кулёк, и убрала в комод.
Кошмары, мерзкие кошмары в голове клубились и кишели,
Пробивали пот холодный, доводили, бедную, к утру до слёз.
Ночь за ночью, ночь за ночью… разузнали менестрели.
Ныне воспевают это устрашающим безумством нотных поз.
Не вынести мучений, дьявол, не сдержаться, и однажды…
«Эй, ты, королишко, без труда к тебе я пробралась,
Ты слаб, так слаб, но я, как жаль, слабее… каждый
Вскрикнул: «Ах!!» и зашептались, заплескалась грязь.
Вскипело возмущеньем стадо грязи королевской свиты,
Королевства солнца, дня и света… «Ах! Какой позор!!
Казнить…казнить…» глаза их яростью, животностью налиты:
«Нас так обмануть, как можно, красть у короля!? О, вздор!»
Ржавчину соскабливают с неба зубья башен,
На одной из башен тень, толкнули… мимо яркого окна…
Полет с их края, резкого обрыва, так истошно страшен…
Стая чёрных пятен в тучном небе… и одно из них она.