Я упрямой синицею/ в лёд равнодушья вторгаюсь,
Но так душно испить/ холод чёрный клокочущих вод,
Что в тенистых потоках, несутся по горному краю,
И срываются в низ, в этот вечный и жаркий восток…
В полынью из небес золотую вонзиться б под небо,
И неслышно присесть, в тень, на ветви роскошной твоей,
Чтоб беззвучно шептать, как последний огонь, догорая,
И дивиться, как тонко и чисто слагает слова соловей…
И листва твоя с плеч, среди крошева окон от мира,
Снимет этих безвольных сомнений чадящий озноб.
Но так душно испить, холод чёрный бездонного мира,
Где под ясной звездою таится звенящий восход…
И в тени, все, забыв, - и ваш ропот, и ваше молчанье, -
Вынув лиру, отдавшись… лишь ей, на мгновенье замру…
И так будет, свело и легко, и к часам суеты безучастно,
В песне светлой и звонкой/ звучать на весь мир соловей.
В свете многие мили восторгов/ и… незнакомого счастья,
И так мало любви, - светлой, ясной и вечно живой.-
Отдаляющей вас от иллюзий, холодного душного града,
Без нарочно придуманных, вечно порочных страстей. -
Что вторгается в сумрак живой, эти сонные дивные звуки,
Где бездонно и сладко, меж риз девственной тишины,
Прозвучит соловей, и тенистая тихая, вечно зелёная нега,
Задрожит ветерком, как волненье под тонкою кожей твоей. -
Молодою листвой, колебаньем душистого поля, -
Так беззвучно и зычно... Потонув, в пряность трав мотыльком,
Задрожит, - вырываясь, где звёзды, в просветы меж царственных
Клёнов… - в синее небо, покидая томительно-жаркий,
И навязчиво-строгий… сумрачный край, и окрай догорающий день.
Я упрямой синицею в лёд равнодушья вторгаюсь,
Но так душно, испить холод чёрный клокочущих вод,
Мило было в руках, да нелепо в силках. – Но о том, умолкаю...
И… так станет свело, и легко/ и к часам суеты безразлично, -
В песне светлой и звонкой/ звучит соловей, через «соль»...
Суета городов, реки жизни, кленовые рощи… всё темно,
Если ты безучастна… душой./ - Душно станет… дышать…
И беспокойство подкатит... нелепо/ и больно... под горло…
Пил из всех я ручьёв, но не смог утолить жажды в них.
Дайте ж песней забыться, до самого неба сорвавшись… огня,
Чтоб опять пролететь города… и тебя… обступившие чащи…
И незримо присесть на окошко, к любимой моей…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . но уже… навсегда.