I. Симона:
Пальцы нюхаю пальцы,
Пахнут они, тобою и мною.
Летом ходили на танцы.
Вместе валялись потом за копною.
Руки твои во мне долго были.
Долго потом мы друг друга любили.
Стыло и грустно, зима за окном,
Сеном там пахло и нами,
Лето уж скоро опять обретем.
Любить будем руками.
Михаил Колесниченко:
Ах, какие пальцы,
Ах, какие руки...
В сене, за копною
Мы не знали скуки...
Ах, какие чувства,
Что же с Вами стало?!
Всего лета буйства,
Вам казалось мало...
В сене, за копною,
Ах, какие пальцы!!!
II. Симона:
Текла река, ласкала тело
Воды упругая струя,
Но что скажите мне за дело
До тела вашего, не я
Хотела быть насыщеной и пьяной
Безлично-сумрачно нагой.
Вы взяли меня очень рьяно.
Я в такт ласкала вас рукой.
Зачем пришлось глотать обиду?
Мне улететь не удалось.
Ушли и вы давно из виду.
Тогда ж мне долго не спалось.
Михаил Колесниченко:
В честь тех каникул, очень рьяных,
Назвала сына – "Не-у-лёт"!
А опыт-друг ошибок пьяных,
Теперь других у речки ждёт...
Всё также рьяно их берёт!
Каков урод?!
III. Симона:
Дрожу во тьме.
От одиночества икота.
Луна в окне.
Зевота все зевота.
Светлеет небосвод.
Звон комаров.
И рев коров.
Светлеет небосвод.
Прохлада утра
Пробрала до пят.
Соски набухли
И торчат.
Михаил Колесниченко:
И я дрожу.
И мне темно.
Софа большая.
Рядом примостился.
И тоже всё торчком.
Комар проклятый впился.
Набухло… Тоже всё...
Светлеет небосвод.
Зеваю, как удод.
Какие-то коровы прошмыгнули.
Одна из них, наверно,
Взяла и умыкнула одеяло.
И все ревут.
Для маскировки тут.
Светлеет небосвод.
Давно пора.
Луна – пропала.
Совсем уж задубели мы.
Ни секса, ни спанья.
Опухло всё.
И одиночество сплошное.
Икота на двоих.
Как будто, эхо вторит.
И страх берёт.
Но ты не бойся.
Скоро гимн.
Согреемся зарядкой.
Кофе выпьем.
И на работу.
А потом...
Скорей домой.
Придём и снова ляжем...
Опять дрожать.
Опять торчать.
И набухать.
Коровы, комары – по новой.
Прохлада – до утра.
Какая Кама Сутра?!!
Светлеет небосвод.
Ты дальше знаешь...
Продолжай, давай!
Дрожай, лягай,
Торчай, зевай...