В мир другой, и другую страну
от себя убежала.
Одиноко смотрю в глубину
безысходности ...
Жалом
страх пронзает и боль бередит –
без себя всё чужое.
Там ведь тоже был ветер, гранит,
но все было живое.
Улыбалась свершенью надежд,
горевала, молчала,
но притворства веселых одежд
не носила, – не знала.
Как же было все это давно,
память пульсом бьет нервно.
. . . .
Я своей средь чужих, все равно,
не смогу быть, наверно.