Будь я матерью одного из тех, кто похищен –
не пугали бы меня война и кровища.
Говорила бы: Так им и надо!
Бей их - проклятых гадов!
Бей их – проклятых – сильно –
пока не вернут мне сына!
Но сын мой – ребенок. Он вовсе
далек от вояк и войска,
от тиров, сортиров и воска.
Ему – десять лет до призыва,
потому я – плакуча как ива,
потому я – как серна пуглива,
хлопотлива – как кура,
захолустна – как дура.
Другие своих отдали -
в рать.
А я буду врать.
Не хочу отдавать -
падать наземь
в пыльную насыпь,
и насовсем -
в земь.
А пока ему семь.
Он носится вскачь по дворам и газонам.
Пока еще может рубилом картонным
играючи вмазать
без всякой вины
железному Марсу
богу войны.
Будь я матерью одного из тех, кто похищен –
не пугали бы меня война, и кровища,
и ворота районного морга.
Но я делаю трепетну морду,
прячу винтовку и каску
в квартире.
И слагаю несбытную сказку
о мире.