)
Как трудно возвращение назад,
Из отпуска в дешевых поездах.
Хоть окна приоткрыты, но они
Не могут нас избавить от жары.
Миазмы тел, прокисших овощей
И пива аромат, скорее смрад
Из ящика для мусора, под дверь
Струятся, превращая воздух, а ад.
Быть может чай меня спасёт, иду
И, кипяток, набрав, назад несу
Средь обнаженных тел. Плацкарт, вагон,
А ножки дам – коварнейший заслон.
Весь напряжен: пройду иль не дойду…
Фу, слава Господу, дошел и пью.
Пот липкий заструился, я спасен,
Но контрабандой вдруг наполнился вагон.
Две шустрых бабы сумок пятьдесят
На третьих полках разложили в ряд
Их проводник суровый пропустил
И гонорар в кармашек положил...
Чу, шелест в сумках, лезут муравьи.
Пришлось нам отбиваться до зари.
Расслабились, но дернулся вагон,
Граница, стражами набит перрон.
Вот дверь открылась, и раздался мат.
Нас, разбудив, наряд ушел назад.
Все прослезились, до чего ж они,
Хоть харьковчане, были нам сродни
Никто не спит. Прошел час, полтора,
Вот Белгород. Вновь стража к нам пришла.
С иголочки одета, весела.
Нас больше не разбудят до утра.
Но утро близится и мертвый сон
Всех повалил, храпит вагон.
Опять рывок. Заплывшие глаза
Открыли мы: Ура, в окне Москва.
Да здравствует Аэрофлот, лишь он
Способен отпуска продлить сезон.
Август 2006.