Как-то в полночь попросилось на постой
опоздавшее на месяц бабье лето,
загорелое, с хмельною головой:
c одуванчиком резвилось в поле где-то.
На малиновых устах -- одна любовь:
загуляло, мол, и вправду, не на шутку!
Расканючилось: «Хозяйка, ну, позволь
отдохнуть и отдышаться на минутку!»
А в саду щелкунчиков осенний рой
зашуршал и засолировал челестой,
и смягчилась баба, дескать, черт с тобой,
заходи, уж, здесь не тесно, хватит места.
Долго ль коротко, но день прошел и два, --
не уходит лето, дрыхнет на полатях,
где в дому живет соломенной вдова,
в сундуке храня неношеные платья.
Прогоняла: и ухватом, и метлой,
но усилья пропадали, видно, даром,
а коровки божьи приносили в зной
колдовские и любовные отвары.
Даже зеркало (смотрелся царь Горох!)
засияло, словно девка перед свадьбой…
Но однажды… вышло лето за порог
и исчезло, не прощаясь, из усадьбы…
Только люди говорят, что неспроста
с той поры не спит хозяйка и ночами
открывает даже в зиму ворота
и поит скитальцев мятным летним чаем…