Во мне периодически оживает странное чувство –
Хочется нажать где-нибудь кнопку,
Чтобы сразу всё нужное появилось,
А ненужное – фтопку…
Но разные умные люди меня нордически разубеждают –
Нету, говорят, никаких-таких кнопок,
И даже если прореха совсем прохудилась –
Нельзя её в штопку…
Потому что нету якобы ни прорех, ни штопок,
А всё устроено как нельзя лучше,
Причём лучшесть апосля многократно утроена, и только дебелые
Не понимают, что черные дыры – по сути белые.
После этого я каждый раз ломаю себе голову –
Размышляю, правда ли, что свобода – это осознанная необходимость,
(А необходимость, в свою очередь, не осознанная ли свобода?)
И всякая ли нужность – мнимость…
А потом я опять думаю – уже о том, стоит ли вообще думать,
Одолеваться чувствами, ждать, пока чьи-то столетние льды растают,
Или же продуктивнее помянуть вотще самую ту мать,
Отблеваться и – баю?
Посмотреть на поля сухих законов трезвлёным взглядом,
Выплеснуть из воды ребенка, остатком упиться до колик –
И повторять вместо молитвы
«Ты – нолик, ты – нолик,
Ты не центр мироздания, не пуп его и даже не крестик,
А просто что-то биологическое», вспомнить про школу,
Про торчащий среди тычинок банальный пестик
У кока колом…
В общем, граждане, я продолжаю никак не сводить концы с концами,
Каждый раз упираясь тупо в очередное начало:
Понимаю, что Пиза не постоит за гонцами –
Но всё равно тянет, чтобы хоть кто-то рядом мычало…
Могу, конечно, плодить свои псевдофилософские вирши и дальше,
Или попытаться разродиться рифмою новой –
Но уж лучше скажу безо всякой фальши:
Хреново…
Может быть, я и сам себя не совсем правильно понял –
Может, хреново не конкретно в моём маленьком партизанском штабе,
А просто холодные ветры неизбежной агонии
Дуют во всём мировом масштабе?
Во всяком случае, люди зачем-то стреляют в себя прямой наводкой –
Далеко не вдруг кромсают хрупкий внутренний стержень,
Жуют солёные огурцы, запивая их палёной водкой,
(Я тоже этому немного подвержен)
Перестают работать расширяющейся вселенной,
Прижигают раны на сердце словесным тампоном,
Убеждают себя, что когда-то потом, после смерти, непременно будут нетленны,
А покуда первичные признаки жизни ограждают кордоном…
Ну и так далее – хватит, наверное